Надо было "в науку" идти. Сидела бы сейчас в тепле, копалась бы в дерьме какого-нибудь мамонта. Ничего б меня сейчас не интересовало кроме этого. Ни вирус, ни погода, ни кризис, ни жизнь, ни слезы, ни любовь. Одно дерьмо мамонта. Глаз бы горел, волосы всклокочены, халатик белый, в мамонте весь. И какой-нибудь аспирантик любил бы меня сильно за мою увлеченность, преданность делу и блеск глаз. А я б не замечала. Потому что вся в науке. По локоть.
Лет до шести хотела быть палеонтологом. Только не кости искать, а живых мамонтов. Но, поняв, что живые мамонты кончились (вообще все кончились, Наташ), пришла большая осознанная мечта - стать лесником. И все. Никаких других мечт в плане призвания.
Только кормить лосей ягелем. А зимой, морозным розовым утром, по хрусткому снегу, ходить на снегоступах с ружжом. Владения обходить.
Осенью сушить грибы. Летом есть ягоды. И дом у меня, как терем Белоснежки. И грядки. И беседка для чтения. Или терраска деревянная. Гоняла бы зайцев с огорода. Разводила бы ежей и дятлов.
К лесничеству готовилась лет с семи. Ни одной передачи с дядей Колей Дроздовым не пропускала. Записывала в тетрадь 96 листов, что жрут лоси, что лисы, что ёжики. Вступительная комиссия слезами бы умылась, увидев мои конспекты с рисунками дятлов и лосей, похожих на сутулых собак.
И что теперь? На что я трачу свою жизнь? Ни лесником не стала, ни в науку не подалась. Ни лосей, ни мамонтов, ни жизни, ни слез, ни любви. Одно дерьмо. И дятлы.