С большим удовольствием представляю вам книгу Михаила Ивановича Пыляева о Санкт-Петербурге. Эта книга была очень популярна, и мои бабушки и дедушки, жившие до революции в Петербурге, были ее читателями.
Сейчас она доступна во многих электронных библиотеках.
Но вначале несколько слов об авторе. Родился он в небольшом городе Гдов в 1842 г. Сейчас это Псковская область, а тогда – Санк-Петербургская губерния. Получил хорошее образование, в том числе и за границей. Много путешествовал, а в конце 70-х начал активно сотрудничать с Суворинским «Новом временем».
Именно там и появились первые публикации Пыляева о Петербурге. Назывались они тогда фельетонами, в последующем были выпущены отдельными изданиями. Считается, что автор использовал множество документов из частных архивов, которые в настоящее время утрачены. Что делает книгу Пыляева не просто ценной, но и фактически историческим источником. Умер в 1899 году и похоронен ныне на Литераторских Мостках Волковского кладбища.
Перейдем к авторскому тексту.
С первых лет существования Древней Руси местность, где лежит теперь Петербург, входила в состав обширной Новгородской области. Летописец Нестор говорит, что по Неве ходили новгородцы в Варяжское море, а там и до Рима.
В 1300 году, в самый Троицын день, на берега Невы приплыл с войском и с итальянским архитектором, присланным от самого Папы, шведский маршал Торкель и основал там крепость Ландскрона (Венец края) на месте, где теперь стоит Александро-Невская лавра.
(Через год новгородцы сожгли это поселение)
В обыскных, платежных и оброчных книгах XVI и XVII столетий находим, что вся местность, лежащая узкою полосою по обеим сторонам Невы, вплоть до Финского залива, составляла погост Спасский и Городенский и была присуд, или округ, ведомства города Орешка (Шлиссельбурга). Все же острова, составляемые протоками Невы при ее устьях, у новгородцев носили название Фомени, от испорченного финского слова tamminem — «дубовый». Вероятно, в старину в здешних лесах дуб составлял редкость; на петербургских же островах он встречался во множестве, о чем свидетельствуют еще до сего времени растущие на Елагином и Каменном островах пятисотлетние огромные дубы.
…после утверждения Столбовского договора (27 февраля 1617 года), и вскоре после того, в 1632 году, шведы поставили, где находился некогда русский торговый городок Ниен, разграбленный и опустошенный в 1521 году морскими разбойниками, новое укрепление Ниеншанц; русские называли это место Канцы. По словам современников, в Ниеншанце было много превосходных пильных заводов, и там строились хорошие и красивые корабли; помимо шведского, финского и немецкого прихода, в нем находился и православный с церковью. От Ниеншанца ходил паром на левый берег Невы, к лежащему здесь русскому селению Спасскому, названному на шведской карте также Сабиною и находившемуся там, где теперь Смольный монастырь.
На том месте, где теперь раскинулась столица с ее окрестностями, по шведскому плану, составленному в 1676 году, известно около 40 населенных местечек.
Вот некоторые из этих мест: Выборгская часть Петербурга названа Avista; между Мойкою и Фонтанкою место названо Peryka-saari, т.е. земля, смешанная с навозом; прилежащий к Петербургской стороне Аптекарский остров на карте 1676 года написан Korpi-saari и удерживает и посейчас свое древнее имя на речке Карповке, — по-фински Korpi — необитаемый, пустынный лес. Лахта, по-фински lahti — залив.
На первый раз достаточно. Продолжение следует.
