Любовь оплачивает верность. Но как, не двигаясь с места, быстрее перейти на призовой уровень? В профессии все так же неоднозначно, как в семье. Одни сходу оказываются близко к кассе, другие попадают во враждебную безденежную среду, мучительно адаптируются и, стиснув зубы, годами пробираются по скучным коридорам в бухгалтерию.
Я считаю свой трудовой стаж с четырнадцатилетнего возраста. Тогда, в конце 80-х, мне выпал случай проходить производственную практику от школы на заводе НВА в цехе по производству кухонных громкоговорителей. Признаюсь, это прибор без изысков – кнопка «сеть», крутилка громкости, говорильник. Меня определили в установщики крепежных шайб. А по соседству вкалывала опытная протирщица. Женщина окунала марлю в спирт и совершала несколько вращательных движений головкой динамика. Через неделю работница обратилась ко мне с речью. «Мне так приятно, что пришла молодежь, которая нас заменит, - сентиментально улыбнулась она. – Я-то работаю на этом конвейере уже 30 лет!» С того дня я начал прогуливать практику, а повзрослев, нигде не позволял себе остаться дольше трех лет – боялся эффекта привыкания к конвейеру.
Другой поучительный случай произошел со мной уже в журналистскую бытность на «Норильском никеле». Перед визитом в горячий цех медного завода меня долго наряжали в термозащитную робу. На голову пристроили каску, на лицо натянули респиратор и только после этого подвели к печи Ванюкова. Глядя сквозь запотевающую стекляшку защитного козырька на расплавленный металл, я с ужасом увидел мужика в фуфайке, лениво изучающего переливы раскаленной лавы с двухметрового расстояния. «Кто это?» - воскликнул я. «А это местный, - с готовностью объяснили мне частые гости главного таймырского производства. – Он давно здесь вкалывает и уже ни на что не рассчитывает. Сам понимаешь - продолжительность жизни работников комбината на 10 лет меньше, чем в среднем по стране. И я явственно представил аллегорию «сгорел на работе».
Оба эти случая прекрасно демонстрируют теорию зубчатых передач, попутно многое объясняющую и в любовных историях. Примем за отправную точку позицию, что любое общество — сложный механизм, состоящий из сонма шестеренок. Не кривите душой, вы - шестеренка. Важно определиться со своими параметрами — диаметром колеса, частотой и размером насечек. Дальше в силу вступает смесь опыта и философии. Какую передачу выбрать?
Можно пониженную. Значит, обладая солидным размером, прицепиться к слабенькому движку. Жить, солидно и безопасно переваливаясь с одного бока на другой. В новых экономических условиях таких «непыльных» должностей на всех желающих не хватало, поэтому на старте усталые и самодостаточные мужчины переводили все превратности «почетных ссылок» на личную жизнь, выстраивая ее с простушкой, заглядывающей в рот и умиляющейся, какую умную чушь порет ее избранник, когда нажрется. К счастью, с ростом доли государства на трудовом рынке, заместители уважаемых заместителей возвращаются в строй, что рано или поздно неизбежно приведет к санации их личного фронта.
Можно прямую. Это когда размер, скорость и шаг насечек у сочленяемых шестеренок совпадает. Такое нет-нет, да встречается среди менеджеров, занятых в небольших фирмах, а чаще - в любовных парах, давно и накрепко составленных из людей старшего поколения. Важно не забывать, что система редко находится в покое, и трудно, взрослея и развиваясь, не перерасти свою «половинку» - хоть в работе, хоть в быту.
А можно врубить повышенную. По моему личному опыту, начальство, выискивающее амбициозных сотрудников с одной стороны, и сами менеджеры, спланировавшие себе нескучную жизнь, предпочитают вращаться с бешеной скоростью, гореть, каждый день заново решая вопрос — «быть или не быть». Не зря трудоголики как молитву твердят: «Все, что нас не убивает, делает нас сильнее»! Это и правда закаляет, наращивает рабочую/любовную шестеренку. Вопрос в другом. Система, привыкшая видеть в вас младшего, крайнего, должна либо подготовить раскрутившейся шестеренке более значимое место, либо смириться с вашей изменой.
Умасливают растущие шестеренки единицы. Впрочем, как и прощают им смену разгоняющего механизма. Выбора набирающим важности деталям практически не оставляют. И все же, большинство решаются на перемены. А,покидая загнанного железного коня, выбирают для движения вперед более быструю машину. Возможно, именно сейчас, немного нелепо и болезненно, яппи внедряют в жизнь подзабытый лозунг эпохи Горбачева: «Перестройка, ускорение, гласность», игнорируя последнюю составляющую «золотой триады» 80-х. На ее счет действует другая директива, выдержавшая испытание временем: «Всегда говори правду и только правду, но никогда не говори всей правды».