Сама невинность

Празднику всего четверть века. Наша библиотека значительно старше. Недавно мы отпраздновали столетие. А если оценивать возраст многих «жителей» ГПНТБ СО РАН - нашей книжной «страны» - мы совсем древние...

Я беглый. Не сидится. Норок много. Все временные. Диета меняется. Ох уж этот вечный поиск новых колосков! Налетчик, не пахарь. Вокруг само прет. Приди и возьми. Прирастаешь, конечно. Приходится выкорчевываться. Не время кочевряжиться. Времени вообще нет. Не существует. Я за потоки. Мы в центре. Сквозь буреломится правда. Буравится кодами. Цифрами. Жидкостями. Ритуалами. Начинаешь принимать сигнал. Ставишь кодек. Дешифруешь. Въезжаешь. Кайфуешь. Нюансы пьянят. А ядро общее. И оно все растет. Детали как космос...

Капитализм лишил нас советского водопоя, на котором все равны. Наделенные от рождения разной кинетической энергией, мы, жители больших городов, интуитивно выбираем обгоняющую стратегию. Чтобы состояться - необходимо выделиться. Если поток несется быстро, единственный рецепт избежать участи растоптанного – обойти всех. В плане работы я конденсаторный и музыкальный, как микрофон. Почему музыкальный – тема отдельного разговора. А конденсаторный, потому что двигаюсь скачками, разрядами. Достаточно меня тщательно потереть, как эбонитовую палочку, и я прострелю пространство и время...

Меня окружают психологи. Денежные мешки раскусили простых смертных. Внутри рефлексы. Все предсказуемо. Один рассказывает, что, дескать, берет в продажи девиц с айфонами, но простенько одетых. «Почему?» - туплю я. «Им не подарили, понимаешь? – треплет он меня по плечу. – Они сами. У них дочурки и долги. Они вкалывать будут. Если не за кавалером пришли, конечно. Но когда им к 30-ти – уже без иллюзий. Выполнят план». «В продажи надо тетенек брать, - говорит другой.- Таких, знаешь, аккуратных, современных, с высокой грудью...

Миф о добрых волшебниках, которые работают как часы Время – деньги, а потраченное на уникальные знания годы – неразменный капитал. Накоплений не бывает вдоволь. Каждый под Новый год пересматривает «внутренний курс» и загадывает достичь идеальных пропорций обмена прожитых минут на опыт, удовольствие и достаток. Начну издалека. Со стрижкой я определился еще в детстве. Высокомерно обойдя дешевенькие и сердитые «полубокс» и «молодежную», без колебаний выбрал «модельную». Каждый мастер видел ее по-своему, но, спасибо советскому строю, парикмахерские феи брали за вдохновение одинаково...

Вокруг все тот же man`s world. Но ключи и печати от него находятся в женских руках. Эти руки когда-то умели плести и вышивать, образцово бегали по черно-белым клавишам и горели в больших и сильных руках. Теперь они кокетливо поправляют челку и выпавшую бретельку, горделиво приносят кофе, жеманно выстукивают на клавиатуре то, чему пять лет учили в институте. Или просто красиво лежат подле собственноручно собранного в поле букета. Эти руки целуют основательные и немолодые, тщательно причесанные мужчины...

Галантный век возвращается. Ажурные чиновники кажутся привлекательнее жестких предпринимателей. В продвижении наверх удаль не помогает – чаще приходится не бороться, а отвешивать поклоны и играть по чужим правилам. Для репетиции таких ролевых игр идеально подходят Call-центры. В них учат мимикрировать под заказчика и ни за что не отвечать. Номера бесплатных «горячих линий» у всех на виду. Нередко ими, особенно трехзначными, пользуются как телефонами социальных служб или психологической поддержки...

Сотни живут чужими жизнями. С чужими женами. И работают на чужих работах. Я, было, вел подсчет, сколько именно. Потом сбился. В плохом настроении мне кажется, что все. Недовольные вскрывают карты, занося перо над заявлением. Уходя, считают долгом донести, что все здесь было не всерьез. Что они на самом деле другие, просто так повелось. Трудно бороться с тем, как принято. Тут, дескать, обескровленные отношения, там их ждут кровные узы. Отбросив высокопарные речи, приходится признать, что эффективность на стороне часто выше...

Любовь оплачивает верность. Но как, не двигаясь с места, быстрее перейти на призовой уровень? В профессии все так же неоднозначно, как в семье. Одни сходу оказываются близко к кассе, другие попадают во враждебную безденежную среду, мучительно адаптируются и, стиснув зубы, годами пробираются по скучным коридорам в бухгалтерию. Я считаю свой трудовой стаж с четырнадцатилетнего возраста. Тогда, в конце 80-х, мне выпал случай проходить производственную практику от школы на заводе НВА в цехе по производству кухонных громкоговорителей...