роман «Мать звезды» глава 29
Баба Марфа, отчитав за распутство Татьяну, ушла в свою комнату. После-то каялась, ругая себя мысленно:
«И что это я напустилась-то на неё с пол-оборота? И тыр-тыр-тыр, тыр-тыр-тыр, как трактор давай трынды́чать*. Копила в себе, копила, да и вывалила всё как из поганого ведра. Освободилась от грязи, а чище нутро не стало. Душа-то ноет и ноет, как ровно зубная боль меня донимает и никакого покоя от неё. Картошки, что ли, пожарить да Таньку позвать? А-то худющая стала, как соломинка, того и гляди переломится от ветра. Да-а, нелегко детки-то нам бабам достаются — особли́во, которые на стороне нагулянные. Моих вот война всех забрала да назад так и не вернула.
Похоронки-то в ящике комода лежат стопкой заместо моих сыновей, так я уж стараюсь их не шевелить, чтобы боль в душе не разжигать, потом-то её не скоро потушишь.
А раньше бывало, сынки-то мои на печи все улягутся: Гришка, Сенька, Колька да Юрка — галдят о своём как галчата, а я слушаю их и ворчу любя для острастки. Они смеются, а душа моя от их смеха теплом, как от солнышка, прогревается. Как вспомню их, так потом слезьми́ реву.
Уж все слёзы как есть должна была выплакать за столько лет, а они текут себе и текут, откуда только берутся?
Пока я жива и сыны мои живы! А не станет меня, и останутся их фамилии без имени с двумя буковками на табличке памятника. Сожрала война моих сынов и не подавилась…»
Бабка Марфа смахнула слёзы сухонькой рукой и подумала: «Жалко так-то Таньку: хоть и прижила ребёнка от начальника своего, а никому она на этом свете путём не нужна — ни отцу, ни матери. Отец-то привёз её с дитём да как с ноги галошу скинул. Сердится шибко, по всему видать — прозна́л, что Танька-то внучку не от Ваньки родила. А какому отцу это поглянется? Никакому. Но и так дочь свою бросать, тоже не дело…»
***
Татьяна лежала в своей комнате, уткнувшись в подушку. Алёнка капризничала, а она не глядя качала её в коляске одной рукой, но та не замолкала. Татьяна встала, села на кровать, свесив ноги. Посмотрела на плачущую дочь, сунула ей в рот пустышку, которую та тут же выплюнула, и разбудила в матери своим упрямством зверя. Не в силах сдержать накопившуюся обиду она обрушила её на дочь: «Да чтобы мои глаза тебя больше не вида́ли! Навязалась на мою голову. Вся жизнь из-за тебя насмарку пошла. Прекращай сейчас же орать, кому говорю?! Пока я подушкой тебя не придушила. Не доводи меня до греха!» Но дитё заревело ещё сильнее от звериного оскала матери. Танька сгоряча схватила подушку. В порыве гнева поднесла её к личику дочки и остановилась на секунду в раздумье от рокового шага.
Икона Пресвятой Богородицы стоящая на полке в красном углу комнаты бабки Марфы упала на пол. Услышав, грохот, Танька повернулась на шум, вздрогнула и выронила подушку из рук.
Бабка Марфа войдя в комнату квартирантки закричала:
— Танька, глянь-ка! Икона-то моя упала и раскололась на три части. Знак — видать, какой свыше. Робят я в аккурат своих вспоминала, а тут на тебе, такая оказия случилась… Может, живы робята-то мои, а я зря по ним причитаю?..
Татьяна смотрела на старушку и не проронила ни слова в ответ. Увидев подушку на полу, бабка спросила:
— А чё это у тебя подушка валяется? Случилось чё?
— Да, вашего крика я испугалась и обронила. — оправдываясь, ответила ей Татьяна.
— Так ты чё это, по комнате-то с подушкой ли чё ли ходила? — подозрительно посмотрела на неё баба Марфа.
— А что, нельзя, что ли? — парировала Татьяна в ответ.
Старушка взглянула на квартирантку, а после, покачав головой, заметила жалеючи:
— Нервы-то у тебя совсем расшатались, да я ещё масла в огонь подлила да́веча… Под горячую руку ты мне подвернулась, Танька… Ты на меня-то зла не держи. Я щас сказала и тут же забыла. Чё на старуху-то обижаться? Я уж из ума выживаю. До моих-то лет доживёшь, такая же будешь!
Алёнка продолжала истошно орать в коляске, но Татьяна стояла отрешенно рядом, словно не слыша её крик.
— Гли-ка чё делается! Девчонка орет, надрывается, а она с подушкой по комнате ходит, и ноль эмоций. Возьми хоть её на руки! Ведь она так себе грыжу наревёт, потом вовсе смаешься. Ох, и непутёвая но́нче** молодёжь пошла. Да ладно, дуться-то на меня! Картошку щас пожарю да тебя покормлю, глядишь, и жизнь наша с тобой опять наладится. А икону-то после к Федьке Шандаре снесу, может, сколотит он её на гвоздки́, или склеит.
Пояснение:
Трынды́чать* — болтать, сплетничать.
Но́нче** — нынче, сейчас.
© 19.05.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение: 30 Конечно, их понять можно, не всем так с женами везёт
Прочесть начало романа "Мать звезды" можно ниже нажав на ссылку
1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!