Но моя радость была преждевременной – я услышал звук летящего комара. И этот звук постепенно усиливался. К одному комару прибавился второй, потом третий и следом четвертый. Комариный рой медленно, но настойчиво увеличивался. Неожиданно я услышал голос Александра. Всхлипывая и сглатывая слезы, он просил у меня прощения. Он убеждал меня, что его втянули в эту авантюру обманом, когда он был изрядно пьян, и сейчас он очень сожалеет об этом. У меня опять забрезжила надежда, и я попросил его выключить программу воздействия.
Он зарыдал в полный голос и сквозь всхлипывания объяснил мне, что не знает, как это сделать. По его словам аппаратурой занимался Андрей, а его самого привлекли только из-за квартиры, в которой её и разместили. Александр всегда был добрым и мягкотелым человеком, всегда находившийся под чьим-то влиянием, и поэтому я ему поверил. Он и сейчас вместо того, что бы предпринять какие-то самостоятельные действия, просил моей помощи. Я пообещал ему помощь, но предупредил, что не смогу этого сделать, если попаду под купол. Он почти радостно сообщил мне, что знает, как отключить систему наблюдения, и мне надо продержаться только до утра, так как завтра операция сворачивается. Продолжать разговор дальше стало уже невозможно из-за сильной громкости комариного гудения. Казалось, что они заполнили всю комнату.
«Пора применять меры защиты», - решил я и вложил в уши ватные шарики. Это помогло. Но надолго или нет, я не знал. Я сидел в относительном покое и размышлял: - «Если всё-таки средства воздействия пробьют мою примитивную защиту, и я окажусь под куполом, то никто так и не узнает о том, что совсем рядом кто-то кодирует людей и, явно, не из благих намерений. Конечно, жена поднимет тревогу, когда я пропаду, но она совершенно точно не будет рассказывать о моих закидонах.
Пока я в своем уме, мне нужно всё рассказать тому, кто мне поверит или хотя бы захочет проверить мои слова. «Система психического перекодирования человеческого сознания вполне может быть использована в качестве оружия массового поражения, а если так, то это должно очень заинтересовать наши спецслужбы», - решил я и, придя к такому заключению, взял трубку радиотелефона и вышел из квартиры. Уверенности в том, что Александр отключил систему наблюдения, у меня не было, и поэтому я решил позвонить дежурному ФСБ с улицы.
Стоя около подъезда и уже набирая номер, я неосознанно посмотрел на окна квартиры, которая находилась под нами. В лучах заходящего солнца на окнах блестела серебристая фольга. Вряд-ли нормальные люди вместо того, чтобы пользоваться шторами будут затягивать окна фольгой. Обычно она используется для защиты от высокочастотного излучения. Что такого может быть в квартире простого обывателя, если потребовалась высокочастотная защита? А что если там находится ретранслятор сигналов, которыми обрабатывают меня? Очень даже может быть, что из квартиры Александра сигнал передается по узкому радиоканалу, а здесь уже напрямую подключается к проводам и трубам, которые идут ко мне в квартиру. Такая комбинация позволяет максимально сократить нежелательное распространение несанкционированного сигнала и достичь наибольшего эффекта при воздействии на конкретную цель. А цель в данном случае – это я. Здорово придумано, ничего не скажешь.
Я рассказал сдержанному и немногословному дежурному о том, что со мной произошло, и высказал свои соображения. Для того, что бы сразу привлечь его внимание к моим словам, разговор я начал с вопроса: «Заинтересованы ли они в информации о разработке нового вида психотронного оружия»?
«Вот собственно и ответ на ваш вопрос», - закончил я свой рассказ. «А почему вы не ушли из дома, когда узнали, какая опасность вам угрожает»?- спросил Каэр. «Я предполагал, что упомянутая в сообщении машина может дежурить где-то рядом и при моем появлении в их поле зрения они вполне могли захватить меня насильно», - объяснил я. Не отрывая от меня своего пронизывающего взгляда, он понимающе покивал головой, а потом попросил рассказать, что произошло после моего звонка в ФСБ. Я еще раз поразился проницательности Каэра, хотя чего еще ожидать от опытного контрразведчика.
«Мои дальнейшие воспоминания лишены логической взаимосвязи, я помню только какие-то туманные обрывки событий», - сразу предупредил я его. «Рассказывайте все что помните, это очень важно», - практически потребовал мой суровый собеседник. Мне пришлось продолжить путешествие в прошлое.
Мое последнее четкое воспоминание было связано со следующим выходом на улицу. После своего разговора с дежурным ФСБ, я был уверен, что незамедлительно будут предприняты самые активные действия для нейтрализации опасной группировки, и я с нарастающим нетерпением ждал их. Заканчивая общение с ним, я специально дважды повторил ему адреса всех известных мне участников, включая соседа снизу.
Но никаких конкретных результатов от моего звонка всё не было и не было, а комариное гудение всё нарастало и нарастало. А потом звук перестал быть однородным. Теперь он, как сирена скорой помощи, то возрастал, то ослабевал. Это было довольно неприятно, и мне пришлось завязывать голову еще и шарфом. Еще через некоторое время сын пошёл вынести мусор, и я решил выйти вместе с ним. «При свидетелях меня похищать не будут», - посчитал я. А о том, что похитить могут нас обоих, я тогда не подумал.
К моему большему разочарованию у дверей квартиры внизу не было оперативников, через закрытую дверь не слышалось никаких звуков, у подъезда не стояли спецмашины. На улице было уже темно, но когда я дошел с сыном до мусорного контейнера, то разглядел за кустами четырех человек. Они стояли в самом темном месте двора, и одна из них была явно женщина. - Может быть, это «они» и есть? – Мелькнула у меня в голове надежда, - Наверняка, «они». Наши «гости» обычно располагаются на скамейке. Там удобно разложить закуску, и поздним вечером достаточно светло от горящих в доме окон.
Дома меня ждало новое испытание – воздействие приобрело вращательный эффект. Создавалось впечатление, что сигнал прямо-таки вкручивается в мозг. Это было очень эффективно - меня сразу же убедили, что моя жена уже вышла на улицу, и если я не выйду, то её заберут вместо меня. Неописуемый ужас сжал мое сердце. Я бросился вон из комнаты и чуть не сшиб с ног свою благоверную – она развешивала для просушки постиранное белье. Ещё в то время, когда наш первый сын был совсем маленьким, и постоянно пачкал огромное количество пеленок, мы натянули между кухней и комнатой несколько веревок. Сын вырос, вырос и второй сын, пелёнки и распашонки ушли в прошлое. За прошедшие годы много раз возникало желание снять верёвки, но, тем не менее, они продолжали нести свою верную службу.
Очень пригодились они и сейчас. Кроме того, что столкнувшись под ними с женой, я немного очнулся от ложного внушения, они ещё навели меня на мысль как гарантированно защититься от видеонаблюдения. Я перезацепил бельё таким образом, что бы оно перегораживало коридор. Это, конечно, существенно затрудняло проход, но для ночного времени было не особенно принципиально. Зато теперь уже точно никто из наблюдателей не мог видеть мои смешные с точки зрения современной техники средства защиты. Окрыленный своей маленькой победой, я прямо таки с удовольствием надел на голову кастрюлю, а потом ещё и обмотался пищевой фольгой. Стало гораздо спокойней. Слова внушений звучали совершенно неразборчиво, а проникающее воздействие я, конечно, чувствовал, но это было, как поглаживание пёрышком.
Как я и оценил первоначально, воздействие осуществлялось с двух сторон. Создавалось впечатление, что обе половины моего мозга хотят провернуть относительно друг друга. Я лежал, и дурацкая улыбка не сходила с моего лица. Я вспомнил свою первую машину. В конструкцию передней подвески у нее входил торсион. Это устройство состояло из нескольких металлических пластин, сложенных вместе, и на неровностях дороги они скручивались, выполняя функцию пружины. Похоже, что аналогичная роль была уготована и для моего мозга. Принципиальная разница заключалась в том что, торсионная подвеска предохраняла автомобиль от повреждений, в то время как торсионное поле звуковых сигналов предназначалось для того, что бы привести мой мозг в негодность.
Понемногу я стал задремывать, но поспать мне не удалось – противник опять изменил форму воздействия. Спасительная кастрюля на моей голове начала медленно маленькими рывками поворачиваться. Если до этого поле действовало в вертикальной плоскости, то теперь оно перешло в горизонтальную плоскость. Это уже напоминало электродвигатель – по трем проводам на статор подается напряжение, сдвинутое по фазам на девяносто градусов, и при этом ротор вращается. В моем случае три источника сигнала были в наличии: два холодильника и раковина в ванной, а крутиться должны были мои мозги, конечно, воспринимая при этом любую галиматью и выполняя любые приказы.
К моему счастью, пока такого не произошло, но я всё-таки решил по возможности ослабить воздействие и убрать голову с прямой линии между ближайшим холодильником и раковиной. Я хотел просто переложить свою подушку из головы постели в ноги, но стоило мне поднять голову как кастрюля начала крутиться по-настоящему и провод, соединяющий ее с батареей, чуть-чуть не перехлестнул мне горло. Я сорвал кастрюлю с головы, и она продолжила крутиться на постели. Такое же вращение началось и у меня в голове. Напрягая все силы, я схватил кастрюлю и снова надел себе на голову, удерживая руками за ручки. Мне это удалось, только, когда я вышел с «линии прямого поражения».
Я несколько раз встряхнул головой и несколько минут постоял, приходя в себя. «Какими же огромными возможностями обладают эти ублюдки», - с тоской подумал я. Мне хотелось выть от своего бессилия. Понемногу моя голова приходила в относительный порядок. Я стоял всего в полуметре от подушки и поэтому решил все-таки лечь. И мне это удалось без трагических последствий, хотя кастрюля на моей голове находилась в состоянии неустойчивого покоя. Через некоторое время меня все-таки обуял сон, и он пополнил мои силы перед следующим раундом.
Разбудил меня протяжный вой нашей первой собаки, Лизы. Она сидела вплотную ко мне, высоко задрав морду. Её что-то сильно беспокоило. Ещё не совсем очнувшись ото сна, я сделал несколько глубоких вдохов и ощутил резкий приступ тошноты – из-под пола опять поднимался дым, но теперь он был едким и вонючим. Еле сдерживая рвоту, я бросился в туалет и по дороге чуть не запутался в капкане из висящего белья, которое сам и перевесил вечером. Только закончив неприятные манипуляции, я смог осознать, что не слышу никаких звуков и не чувствую никаких воздействий. Это могло бы очень сильно обрадовать меня, если бы не вонючий дым, распространяющийся из моей комнаты.
Битва за мозги. За свои и за чужие - 1
Битва за мозги. За свои и за чужие - 2
Битва за мозги. За свои и за чужие - 3
Битва за мозги. За свои и за чужие - 4
Битва за мозги. За свои и за чужие - 5
Битва за мозги. За свои и за чужие - 6
Битва за мозги. За свои и за чужие - 7
Битва за мозги. За свои и за чужие - 8
Битва за мозги. За свои и за чужие - 9
Битва за мозги. За свои и за чужие - 10
Битва за мозги. За свои и за чужие - 11
Битва за мозги. За свои и за чужие - 12
На канале есть и другие отрывки из книги, а 1 и 2 части полностью можно заказать по почте yuriy.bazanow@yandex.ru
