Эту сказку для Юли мне думалось так начать: жил король. У него королевской была печать, королевским был двор, королевский носил размер. Закавыка лишь в том, что у нас не король, а мэр.
Но пускай будет сказка, раз сказочник слов наплёл, и поэтому я стану звать его королём.
Его свита таскала "Армани" и "Хьюго Босс", а народ, как всегда, недоволен, раздет и бос.
Но король не боялся (у трона стоял берсерк), вот любимую дочку не смог воспитать совсем.
Солнце падает вверх, как подброшенный детский мяч.
У принцессы характер упрямый, и нрав горяч.
Всё на блюдечке — баня, гараж, в кружевах бельё.
А принцесса мечтает стать рыцарем, чтоб её.
Ну добро бы, какое сражение, бой, война. Очень хочется лучших земель? Если хочешь — на,
выбирай — Куршевель, Альтамар или Катманду.
Непослушная девка набила вчера тату, на лодыжке набила, обрила мечом висок.
А на пляжах белее салфетки лежит песок, смуглолицые мачо с глазами туземных зорь.
"Доня, донечка, милая, папеньку не позорь. Объясни дураку, может, старый король дурак.
Этот мир красота не спасает вообще никак. Отгони нехорошие мысли, облегчи груз".
"Вот я выросла, папа, большая. Любить боюсь".
Королевские стражи, заботы да сплошь дела.
Повернуть бы назад — вот порол бы, пока мала. Ремешком бы порол, по спине, поперёк и вдоль.
А теперь погрустнело монарху, и ноет дочь:
"Дай мне яблоней, вишней, малиной в саду поспеть.
Я устала, слаба, я ночами кую доспех из пластин меднорудных, из лунного серебра, чтобы вышла я к людям — стальной человек-гора.
Затупились бы копья и стрелы, сломался щит.
Я не стану ручной, не умею варить борщи.
Мне б родиться по-новой, и ивовый крепкий лук".
Комарино кусает ладони лазурный луч, и иголкой заходит под кожу больная речь.
"Обещаю, кровиночка-детка, тебя беречь.
Положу твоё горе в сундук, на парчу и бязь, чтоб плыла, невеличка, не плача и не боясь,
чтобы горькие слёзки дырой не прожгли ковёр".
И уходит на службу отец, раздражён и квёл, раздавать нагоняи, вершить государев суд.
А принцесса ножом обрезает себе косу.
Вспоминает король про курорты, где свет белей, и в нездешнее небо заказывает билет, на железную мощную птицу сажает дочь.
Всё ж на блюдечке — "Лексус", прикид, трёхэтажный дом,
если водятся деньги на картах и в кошельках.
И железная птица летит через облака, через дымный туман и тропические дожди, и не машет огромными крыльями, а летит.
Здравствуй, счастье, хмельной непокой, дорогой кураж.
У принцессы очки на носу, за спиной багаж.
У принцессы загар золочёней церковных риз, и, конечно, встречается в баре прекрасный принц, бородатый, как амиш, раскосый, как Кочубей.
И она забывает звонить королю в обед, на вопрос: "Хорошо ли тебе?" отвечает: "Да".
Её след омывает вода, и тепла вода.
А на острове острые скалы, белей, чем кость.
И находят на утро пробитый доспех. Насквозь.