Болотина
— Слушай, Дуб, — позвал как-то Можжи. — Ты не получал весточку от Болотины?
— Не получал с самого дня рождения!
Тут-то они и решили, что стоит сходить на болото и проверить, не засосало ли Болотину опять на дно.
Обычно они собирали корзину в дорогу (туда они клали фруктовый пирог, варенье и шоколад — всё то, что любила поесть Болотина), затем спускались с горы и шли тропинкой между берёз. Здесь, посреди маленького болотца, окружённая морошкой и голубикой, лежала Болотина. Она была вся зелёная, патлатая, и рука её вечно упиралась в щёку — скробы решили давно, что она, пожалуй, туда вросла.
— Привет, Болотина! — махал ей Можжи издалека.
Болотина вздыхала громко в ответ.
Иногда она говорила, что ей надоело болото, что ей по душе тайм-менеджмент, оптимизм и здоровый образ жизни, но она так к нему приросла, что уже и забыла, где кончалась она, а где начиналось болото.
— Но ты не сдавайся, — утешал её Можжи по старой дружбе.
— И не шевели понапрасну лапой, — советовал Дуб.
— Хорошо, — вздыхала опять Болотина, и ряска текла у неё из носа. — Шевелиться для меня — это только быстрее сдохнуть!
И всё же Болотина опускалась на дно — с каждым годом всё чаще и чаще.
— Что там нового? — интересовался Можжи, когда они приходили.
— Только пиявки, — отвечала Болотина, заглатывая пирог.
И потом они разговаривали о пустяках, в основном — о прочитанных книгах, так что Дуб отворачивался и разглядывал небо, а Можжи и Болотина обсуждали свои непотребства.
«Это Можжи её заразил», — сетовал Дуб.
А когда наступал момент расставания, Болотина говорила уныло:
— Спасибо.
И даже:
— Приходите ещё.
Но всё же понапрасну не шевелилась — только допивала остывший чай.
Возвращаясь с пустой корзиной, Можжи обычно грустил:
— А ведь когда-то её болото помещалось в карманчик!
Дуб вытаскивал репейник из длинных усов и замечал:
— Все мы растём: кто-то вверх, а кто-то и вниз.
— Или вглубь, — вставлял Можжи.
— А может, и вглубь.
И они шли обратно на гору, думая о своём...
Так случилось и в этот раз.