Пелла. Александр смотрит на город с балкона дворца. Появившаяся Олимпиада заводит речь о том, что сегодня настанет день, которого она ждала с тех пор, как взяла на руки сына: ее и Зевса сын станет царем. "История будет долго гадать, кто стоял за этим убийством", -- изрекает Олимпиада. И, ради всех богов Греции, как же она права! Точно до сих пор никто не знает. То, что нам представляет Тэвари -- одна из версий. Александр замечает, что покончить придется не только с Филиппом.
В Поураве народ празднует Холи и ждет сигнала махараджа, чтобы начать игру с красками (по традиции он должен начать первым). Бамни медлит, чтобы дождаться Анасуйю и Пурушоттаму. Наконец семья в сборе, но кажется, сейчас начнутся разногласия: Пуру не хочет медлить ни минуты, и настроен прямо сейчас поговорить с братом. Решил убедить разорвать помолвку? Мог бы и отложить, все равно никакого толку: Канишка настроен жениться, а доводах Пуру видит лишь страх, что младший брат после такого брака наберет слишком большое политическое влияние.
Наконец Бамни разводит спорщиков, огласив свое мнение: принц Канишка пусть научится с подобающим смирением вести себя со старшим братом, а если принцу Пурушоттаме так не по душе эта свадьба, он волен на нее не приходить. И праздник Холи с царской семьей не отмечать. И махарани Анасуйя тоже, никто их неволить не станет. Царица немедля возражает, что посторонние не должны знать о разногласиях в царской семье, так что на праздник они с сыном останутся. Народ между тем выкрикивает здравицы махараджу. Лишь один штрих омрачает идиллию: между ликующими верноподданными бродит Хасти в одеяле, на этот раз по-чужеземному коричневом, и бормочет под нос, обещая Пуру краску цвета крови.
В Пелле тоже праздник. По городу движется свадебная процессия, возглавляемая Филиппом. И черная тень среди верноподданных тоже имеется -- это Клит. Царь на возвышении произносит речь, обещая Македонии славу и победы, которые принесет он, Филипп Великий! Он поворачивается к статуе, намереваясь открыть ее. Павсаний, переглянувшись с Александром, подходит ближе и стоит прямо за спиной царя. Как водится, все немедля ослепли и не замечают странного поведения воина. Тут Филиппа, взявшегося за ткань, останавливает голос Аттала... Нет, я была несправедлива к сценаристам: четверо охранников Аттала ненавязчиво окружают Павсания. Тот тихо ретируется. Его не задерживают. Как оказалось, Аттал не разгадал его намерений, просто не доверяет. Но покушение сорвано. Филипп радостно любуется статуей, народ -- Филиппом, обиженную рожицу Олимпиады надо видеть!
В Поураве в воздухе облака красок. Бамни произнес благопожелания подданным. Пуру вставил свои пять копеек: пожелал Поураву победы и изгнания всех врагов. Хасти в толпе при этих словах словно разжевал лимон, приправленный перцем. Не везет Пуру с братьями!
Лачи докладывает матери, что истинные виновники сожжения поселка дасью -- персы, и что Пуру уже отомстил им. Но Маханандини, выслушав дочь, не намерена ничего менять. Налет на Поурав уже спланирован. С какой стати отменять такое грандиозное предприятие? "Мы -- дасью, грабить -- наша дхарма!". А кого -- дело десятое. Лачи умоляет хотя бы отозвать Хасти -- ведь махараджа, как оказалось, не за что убивать, но атаманше наскучили ее мольбы, и она просто отшвыривает дочь с дороги. Плевать ей, что будет с царем Поурава.
В городе Пуру отпрашивается у матери, желая покинуть праздник пораньше -- "потому что корабли персов уже готовы к отплытию". Анасуйя благословляет сына. Уходящего с праздника Пуру провожает взглядом Хасти, обещающий ему близкую месть. В этот момент уже взявшийся за гриву коня Пуру замечает в толпе приемного брата и, забыв о персидских кораблях, бросается его искать.
Бамни удивляется отсутствию Дария и Барсины и поручает Канишке отыскать их. Принц встревожен, не передумали ли персы насчет свадьбы. Отослав сына, махарадж поздравляет с Холи царицу Кадику. Анасуйя смотрит со стороны и, кажется, ревнует. Царь поздравляет и ее тоже, и сожалеет, что Пуру сбежал.
Пуру, впрочем, не сбежал, а так и мечется по площади, пытаясь найти Хасти, хотя как по мне -- этого мрачного ворона в одеяле среди веселящихся поуравов потерять весьма трудно. Куда смотрит стража? Никого не интересует парень, бродящий по площади с видом "Щас кого-то убью!"? Наконец он сбрасывает свое одеяло, целенаправленно идет к стоящему на площади Бамни и простирается перед ним. Царь удивлен. Подбежавший Пуру сообщает, что это сын Рипудамана. И его, Пуру, брат.
Разумеется, Бамни готов осыпать милостями сына своего верного генерала. Хасти жалуется, что дасью изгнали его вместе с матерью, и он пришел сюда служить Поураву, как отец. Он осознал свои ошибки и признает Пуру своим принцем. Пуру в ответ обнимает нашего Иудушку и клянется, что тот всегда останется его старшим братом.
В Пелле празднуют. Веселый и пьяный Филипп бродит среди веселящихся подданных, толкает речи и шугает от себя приставленную Атталом охрану -- мол, не нуждаюсь! Олимпиада дергается и дергает Александра -- ну как не убьют? Что тогда? Александр переглядывается с Павсанием. Тот открыто выходит навстречу Филиппу, несущему дочери глиняную куклу, которую она по ритуалу должна разбить (в знак своей наступившей взрослости). Встает перед ним как столб (!). Пялится на него секунд двадцать экранного времени (!), окружающие точно так же молча пялятся на это странное действо. Кладет руку царю на плечо (!) -- никто не трогается с места, где солдаты Аттала -- сам черт не знает. Филиппа только через пять секунд торкает спросить, в чем, собственно, дело. Павсаний изрекает что-то о воздаянии за произвол и втыкает в царя меч. Филипп падает, корона укатывается, присутствующие стоят столбами. Включая Павсания. Зритель с тоской смотрит на этот режиссерский произвол, вопрошая в пространство: ну ёжики колючие, почему нельзя было снять так, как написано в источниках?!!!
Павсаний наконец-то ожил и бежит. Напарывается на Клита. Получает меч в пузо. Ну, хоть этого кончили правильно! Вся толпа собирается вокруг умирающего Филиппа. Аттал вопит, что царя не стало. Клит выкрикивает славу Александру. Царь умер. Да здравствует царь! Аттал немедля подскакивает: какой еще царь? Не бывать Александру царем!
Александр осаживает советника: а кто вообще говорил о чьей бы то ни было коронации, когда царь только что умер и и на дворе траур? В общем, отцепись, Аттал, не до тебя...
Анасуйя говорит Хасти о неоплатном долге царской семьи перед Рипудаманом, спасшим ее и Пуру, и вернувшим им их права ценой своей жизни, и благословляет сына генерала. Пуру спрашивает о дасью, но Хасти отговаривается тем, что его выставили сразу после пожара, и он ничего не знает. Пуру сообщает брату, что в поджоге виноваты персы и зовет мстить им вместе. Хасти для вида соглашается, но немедленно "вспоминает", что Притха должна вот-вот приехать, а встретить некому, ее тут никто не знает... Остаться и встретить ее самому? Ладно, Пуру, если ты настаиваешь... Победы тебе, брат!
Пуру уходит. Хасти пялится ему в спину взглядом целящегося стрелка.
Дарий сообщает дочери, что задержал корабли, чтобы она могла уехать, потому что его мечты не стоят того, чтобы приносить им в жертву любимую дочь. Так он и заявляет наконец отыскавшему их Канишке: свадьбы не будет, принцесса передумала. Барсина утешает шокированного парня: не волнуйтесь принц, лично вы ни при чем, мне страна не нравится.
Далее знаменательная сцена: Канишка впервые в жизни возмущен действиями персов! Как это так? Помолвку объявили! Царь слово давал! Слово царя тверже сухаря! Индийские цари жизнь отдавали, чтоб слова не нарушить. Вот идите теперь, сами при всех объясняйте махараджу, что обещали, а потом передумали. Унижайтесь, раз слова сдержать не можете!
Дарий стоит с трагичной миной -- да, его ждет позор, но ради дочери он на все готов. Барсина смотрит на его "страдания" и кидается за уходящим Канишкой с криком: "Принц, стойте, это был пранк!". В смысле: царь пошутил. У него была трудная судьба, потому и шутки странные. Канишка смущается и готов извиняться за непонимание странных шуток. Кажется, парень подумал, что Барсина ему устроила испытание чувств: мол, проявит ли настойчивость, получив отказ.
Пуру с берега Джелам смотрит на готовый к отплытию персидский корабль и ждет Лачи. Лачи нет...
Продолжение следует...