Если вы страдали от жестокого обращения в детстве, а теперь обнаружили, что отчуждены от своей матери, отца или обоих, многие скажут вам, что вы должны простить и примириться; что неудача с вашей стороны, чтобы восстановить связь с людьми, которые воспитали вас показывает недостаток характера. Если жестокий родитель умирает, вы можете произнести надгробную речь на похоронах и притвориться, что умерший был лучшим человеком, чем он или она.
Почему некоторые люди реагируют именно так? Я думаю, что есть более чем одна причина, но главная заключается в следующем: многие просто отказываются верить, что есть жестокие родители. Вместо этого они предпочитают держаться за то, что я хочу назвать мифом о хороших родителях . Говорят, что дети плохие, неблагодарные, неуважительные и так далее, но родители всегда хорошие или, по крайней мере, не плохие. В то время как матери и отцы, возможно, делали некоторые менее образцовые вещи, на более глубоком уровне всегда была любовь, или так полагают некоторые из нас. Плохость и родительство рассматриваются как несовместимые характеристики: один может быть плохим и один может быть родителем, но не обоими.
Именно этот миф и интересует меня здесь. Я хочу проследить его происхождение и обсудить его влияние.
Один из способов увековечить этот миф-принять очень низкий стандарт хорошего воспитания. Итак, предположим, вы полагаете, что родители имеют право делать со своими детьми все, что угодно, кроме убийства. Тогда все виды злоупотреблений будут казаться допустимыми. Это также не является надуманным сценарием. Исторически сложились более крайние взгляды. Например, закон об упрямых детях, принятый в колонии Массачусетского залива в 1646 году, разрешал смертную казнь для сыновей, непослушных своим родителям. В законе сказано следующее:
Если у человека есть упрямый или мятежный сын достаточных лет и разумный шестнадцатилетний, который не повинуется голосу своего отца или голосу своей матери, и что когда они наказали его, он не послушается их; тогда его отец и мать, будучи его естественными родителями, возьмут его и приведут его к судьям, собравшимся в суде, и засвидетельствуют им, что их сын упрям и мятежен и не повинуется их голосу и наказанию, но живет в различных пресловутых преступлениях, такой сын будет предан смерти. [1]
С этой точки зрения отношение детей к своим родителям очень похоже на то, которое люди по определенным религиозным взглядам имеют к своему Создателю: люди не имеют никаких прав по отношению к Богу, у них есть только обязанности. Все, что они имеют, должно рассматриваться как дар, за который они должны быть благодарны и почитать предполагаемого дарителя. Они могли бы молиться о большем, но не могут требовать большего; и они не могут считать Бога ответственным за безответные молитвы.
Как с Богом и детьми Божьими по определенным религиозным воззрениям, так и с родителями и детьми на низком пороге представления о хорошем воспитании. Сыновнее благочестие здесь понимается по аналогии с религиозным благочестием (а может быть, и наоборот). Это не означает, что люди думают, что размножение наделяет кого-то божественным статусом, но это означает, что что-то из схемы человечества-Бога присваивается и адаптируется к контексту ребенка-родителя. Может показаться, что поскольку дети сами обязаны своим существованием своим родителям, они всегда в долгу перед своими матерями и отцами, и этот долг никогда не может быть погашен.
Я подозреваю, что идеи в этом направлении сыграли важную роль в генезисе мифа о нет плохих родителях. Но они не могут объяснить его нынешнюю популярность. Очень немногие из наших современников придерживаются мнения, что родители имеют право делать со своими детьми все, что они пожелают, и, более того, ожидать благодарности в ответ. Но если это не объяснение, то что же тогда?
Вот одна из возможных причин: существование плохих родителей рассматривается как оскорбление порядка вещей, и по этой причине им следует возразить. Отсутствие отцовского и особенно материнского инстинктов кажется неестественным. И если мы не доверяем родителям защищать своих детей, как мы можем иметь полностью функционирующее общество? Как мы все можем спокойно ложиться спать, если считаем, что некоторые дети живут с жестокими взрослыми и им больше некуда идти?
На эти вопросы нелегко ответить, и неудивительно, что мы предпочитаем не отвечать на них. Более удобно предположить, желая того, что родители никогда не бывают плохими. Конечно, все принимают существование эгоистичных и самовлюбленных людей вообще. Но поскольку родители-это люди, подразумевается-намеренно или нет-что те, кто производит потомство, какими бы эгоистичными или эгоистичными они ни были ранее, будут преобразованы, волшебным образом, по крайней мере, когда речь заходит о том, как они обращаются со своими детьми. Если бы только это было так.
Но есть и еще кое-что. Многие придерживаются мнения, что самое худшее, что может сделать родитель, - это самое худшее, что он сам пережил от рук своих родителей. Такие люди просто отказываются признавать, что другим, возможно, было гораздо хуже . Иногда эгоистичные дети хороших родителей считают себя прощающими для примирения с родителем, который никогда не обижал их с самого начала и который, кроме того, мог принести жертвы, которые правомочный ребенок не может оценить или даже признать. Такие люди могут думать, что их собственное примирение с заботливыми и любящими родителями дает им моральное право сказать обиженным детям: "если я могу примириться, то и ты можешь."Но это не следует из того факта, что ваша самая большая обида-это незначительная жалоба, возможно, даже не разумная, что никто не пострадал от жестокого обращения с детьми .
Жестокое обращение за закрытыми дверями особенно маловероятно, чтобы разрушить обсуждаемый здесь Миф. Родитель, который надевает маску хорошего родителя перед незнакомыми людьми, может быть уверен, что ему или ей поверят. Такой родитель должен только сказать, что ребенок трудный или имеет отношение. Этого достаточно для благонамеренных незнакомцев с заветной верой в порядок вещей, чтобы оставаться твердыми в убеждении, что мир таков, каким они хотели бы его видеть, по крайней мере, когда речь заходит о родителях.
Во всем этом упускается то, что у детей очень мало стимула придумывать истории о жестоком обращении. Действительно, они могут годами отрицать, как плохо с ними обращались, отчасти потому, что когда мы очень молоды, мы не знаем, что такое "нормально" и можем принимать различные виды жестокого обращения как нормальные, а отчасти потому, что дети вообще не хотят верить, что они нелюбимы, и не хотят транслировать это всему остальному миру. Если они рассказывают историю, вовлекающую их родителей в жестокое поведение, следовательно, история, вероятно, правдива.
Если насилие носит вербальный и психологический характер, то дети-даже взрослые сыновья и дочери-еще менее склонны к тому, чтобы их требования воспринимались всерьез. (Вообще существует сильная тенденция отрицать психические страдания других и видеть их нереальными. Но неприятие чужими людьми страданий ребенка может выйти за рамки скептицизма по отношению к чисто душевным мукам. Кроме того, может быть отказано в физическом насилии и отсутствии заботы о детях.
Другая часть мотивации за миф, возможно, придется делать с страх - не всегда безосновательно-что признавая существование плохих родителей, мы будем поощрять сыновней непочтительности и сделать его легким для плохих детей винить родителей в своих неудачах или не устанавливать необоснованные требования измученных матерей и отцов, которые, вполне возможно, перешли и выше служебного долга в уходе за их неблагодарное потомство.
В ответ на это можно сказать две вещи. Во-первых, мир-это сложное место. Есть плохие дети, а также плохие родители, и мы не можем-из страха поощрять сыновнее неуважение-отрицать очень реальную боль тех, с кем плохо обращались. Даже если политика серьезного отношения к детским отчетам имеет большое значение, давая боеприпасы неблагодарным сыновьям и дочерям, мы не можем по этой причине просто придерживаться мифа о нет плохих родителях. Сделать это было бы все равно, что сказать, что потому что некоторые обвинения в преступлении являются неправдой, мы должны всегда предполагать, что нет никаких преступлений и отказываться от расследования.
Во-вторых, и это не менее важно, миф, на котором я сосредоточился здесь, вряд ли будет иметь влияние на неблагодарных сыновей и дочерей хороших матерей и отцов в любом случае. Эгоистичные дети, не заботясь о чувствах своих родителей, не будут сильно взволнованы тем, что думают посторонние. Именно поэтому существуют плохие дети, несмотря на то, что существует миф о том, что плохих родителей нет. Это хорошие дети, которые заботятся. И те из них, кто подвергся насилию, будут ранены, на этот раз не родителями, а всеми нами.
Это подводит меня к моему последнему пункту. В предыдущем посте я обсуждал Родительский gaslighting и способы, которыми некоторые родители могут манипулировать детьми, заставляя их верить, что их боль либо вымышлена, либо вызвана недостатками в собственном характере ребенка. Здесь я хотел бы добавить, что сопротивление идее существования плохих родителей создает идеальные условия для различного рода злоупотреблений. Переживания ребенка сначала противоречат родителям, а затем оспариваются незнакомыми людьми. Жестокое обращение с детьми в обществе, которое цепляется за веру в то, что нет плохих родителей, таким образом, освещается газом не только их собственными матерями и отцами, но и всеми, кто придерживается этого мифа.