Социальная драма с элементами фантастики и дополненной реальности в транскрипции Анны Меликян заполнила мой вечер. И название-то какое – «Фея». Рассчитывать, что главная героиня – девушка, мечтающая об артистической карьере, которую и нарекли сценаристы Феей, не стала. Понятно же из постеров, что мелькают в ленте, что главного персонажа играет Константин Хабенский.
Однако фильм включила после прочитанной ругани на Фейсбуке. Мол, не верит зритель авторам, накрутили, и Хабенский хорош, только ради него и можно посмотреть. И собачке-потеряшке цену назначили, и много еще чего. Естественно, негативного и крайне негативного. В сети ругаются много, часто по делу. Но всегда лучше посмотреть и самостоятельно решить, что там хорошо, а что плохо. Посмотрела. Вот так посторонний крик может привести к художественному произведению. А то, что фильм художественный, сомнений нет.
Жестокая, чуть тягучая история. Музыка тоже не добавляет темпа действию. Но я удивилась, два с половиной часа прошли быстро, я даже не заметила течения времени. Авторам фильма удалось меня, как зрителя погрузить и в свой темп, и в свою реальность.
В фильме, как пишут многие рецензенты, многотемье. Но, замечу, не только это. Еще и многорежиссерье, если можно употребить такое слово. Тут есть отсылки, как прямые, так и косвенные, ассоциативные к Тарковскому, Триеру тому же и даже Люку Бессону. Может, если еще раз пересмотреть и более внимательно, еще что-то обнаружится. Но не буду, второй раз это не выдержать, если только по диагонали. Сюжет тяжел.
Войгин, которого играет, и очень убедительно, Хабенский, тип пренеприятнейший. Считает себя гением и с собственной реальностью не в ладах. Создает успешные виртуальные продукты, имеет шикарный белый офис, с командой молодых и творческих ребяток. Он обласкан жизнью: имеет доступ ко всем благостям мира в виде красоток и отжигов в ночном клубе, обеспечен. Может многое себе позволить и позволяет. В том числе и поговорить о будущем мира сего.
Фея, киношное имя которой я не запомнила, а в описаниях фильма не нашла (по-моему, она называет себя Триер, по имени режиссера), исполнена актрисой Екатериной Агеевой. Ни разу раньше не видела ее работы. Очаровательная, искренняя и ей в роли все удалось.
Фея улыбается и ничего не знает. Она - инстаграм-помесь из политических флешмобов, протестных акций, веры в переселение душ и технику регрессивного гипноза. У нее полная каша в голове из суши, Роксоланы и теорий Ньютона. Почему что-то красиво, она тоже не может ясно выразить. Просто красиво – и все. Чистая душа, с надеждой на любовь. Смотрела и думала, вот бы нашелся бы кто-то, кто ей внятно Пушкина почитал, например «К Чаадаеву». Но это было бы совсем другое кино. Там не про это.
Так почему она – Фея? В чем ее волшебство? Она пытается вывести героя из выдуманной реальности и привести его к цели, к его собственному предназначению. Он движется неясно: то ли к храму и любви, то ли к войне и ненависти. Он бродит из одной плоскости в другую, как будто в зеркальном коридоре. Помните, такой эффект получается, если поставить одно зеркало напротив другого и посмотреть под особым углом. Открывается бесконечность. Вот там находится Евгений Войгин, герой Анны Меликян. И он достиг того момента в своем пути, когда нужна просто вера, и ничего больше. Поэтому ему нужна Фея.
Кроме веры, герои фильма знают и еще одно главное слово в жизни – любовь. Они пытаются. Но ничего не выходит. У Войгина – потому что его реальность разрушительна, там герои, которые призваны быть спасителями, оказываются монстрами. У Феи в реальности пустота, которую она не знает, как заполнить. Поэтому даже простая актерская задача – создать иллюзию волшебства и полета, ей не по плечу, она не знает как.
С надеждой в фильме все хорошо. Авторы кино все же не погружают зрителя окончательно в черную дыру безнадеги. С этой задачей отлично справляется оператор. Сцена, когда Фея уходит в свет, равно как и призыв посмотреть на свои проблемы из космоса, сняты красиво. И по свету, и по стилю, и по образу. За это отдельное спасибо. Визуальный ряд спас фильм, а не финальная фраза.
Надежду, что в этом мире, осталось еще хоть что-то человеческое – поддерживает сцена с Ингеборгой Дапкунайте. Она в фильме – депутат, который также как и фея, ничего не знает. Но ее бабий плач, очистительный, целительный. Она рыдает всем телом – плечами, руками. Ей, единственной во всем фильме, сочувствуешь, как ни странно.
Я сейчас не смотрю всякие хорроры, боевики, тяжелые мелодрамы с подробными сценами криминального свойства. Детективные сериалы тоже. В свою жизнь допускаю только Коломбо с Пуаро и то, полсерии и невнимательно, не выношу насилия. А тут смотрела, правда, в особо тяжкие моменты все-таки утыкалась носом в свое вязание. В кинотеатре я бы это не выдержала, а в планшете – нормально. Если бы в телефоне, наверно, еще было бы легче смотреть. Но я пока до просмотра кино в телефоне не доросла. Видимо, все впереди.
Но есть кино, которое люблю. Об этом здесь и здесь. Другие фильмы Анны Меликян посмотрю обязательно, только через паузу. Ее способность к многоуровневой образности интересна. Хотя после просмотра этого фильма я для себя придумала название нового киножанра – нейродрама. Так как «Фея» - это нейро- и немного нервно, перефразируя Маяковского.