.
Насколько, философия и музыка между собой связаны? Прежде чем коснуться книги Адорно, в попытке ответить на этот вопрос я бы сказал, что философия и поэзия связаны слабее, чем философия и музыка, и даже не смотря на то, что многие философы были настоящими ценителями поэзии ( можно вспомнить, Шеллинга, пишущего о лирике, или Мартина Хайдеггера, пишущего о Гельдерлине), понимали они поэзию интересно, и глубоко, но специфично, чему примером служат статьи Мартина Хайдеггера о поэзии Георга Тракля, в которых Хайдеггер проводил свои собственные идеи. Однако, это не скажешь о связи философии с музыкой. Может быть, это прозвучит и неожиданно, и странно, но музыка и философия более связаны, чем философия и поэзия. Не только романтик Ницше - исходил из музыки, для своей философии, но и Вагнер (как, впрочем, и Бетховен) исходил из философии для своей музыки, я не пишу уже об Адорно, или о Лосеве, у которых есть замечательные философские очерки, и статьи о музыке. На самом деле, музыка и есть философия. Что такое философия? Философия есть музыка понятий . А музыка есть, та же философия, но выраженная космически- допонятийно - на уровне интуиции идей - или, говоря иначе, на уровне начал Бытия. На самом деле, книга Теодора Адорно "Социология музыки" оставила у меня двойственное впечатление.
Поразила огромная эрудиция автора, никто так из философов профессионально не рассуждал о музыке. С другой стороны, этот же эрудированный профессионализм , говорящий о том, что из Адорно не получилось музыканта , во многом и портит книгу, хотя, даже не книгу, а взгляд на музыку у Адорно, который, наряду с правдой, написал много нелепостей о музыке, и много, что затемнил. Если ты смотришь на музыку Шуберта- как авангардист, воспитанный на Шенберге, (Шенберга считающий эталоном) , Шуберт уже не будет Шубертом, а будет в лучшем случае цитатой , в какой-нибудь, кантате Шнитке, и хорошо, если не искаженной. И мысль, что немцы, забывшие свои народные песни, придумали в 20 веке все свое "немецкое народное", меня, как -то, не убедила, поскольку, музыка Бетховена и Шуберта, питающаяся народностью (в том числе и в бетховенской к Элизе) говорит об обратном . Впрочем, имен Шуберта и Бетховена я коснусь еще чуть ниже, а пока вернусь к впечатлениям о книге в целом.
Книга Теодора Адорно – об истории музыки, труд грандиозный.
Не смотря на все мои замечания , (которые будут и ниже) книга написана , гениально - по масштабу, по глубине исследования. И Лосев, и Адорно умели писать о музыке, хотя, делая это по разному, однако, и Лосев слишком "математизировал" музыку, и Адорно ее слишком "социологизировал", что и являет - минусы их книг. Говоря же конкретно о книге Адорно, может быть, это самая немецкая книга (по духу и по мысли), которую мне приходилось читать, в том понимании, в каком только в Германии, как ни в какой другой стране, музыка и философия связаны, потому, что в Германии и не было ничего другого, кроме музыки, философии, и сказок, облекающихся в форму поэзии, которые располагались между музыкой и философией.
Эту черту немцев, много кто понимал и помимо самих немцев.
По тонкому замечанию Бердяева - в Германии не было культуры как таковой, (кроме музыки и философии) ибо музыка есть что- то могущественное-стихийное, но докультурное , философия же немцев была всегда чем -то вроде духовной религии Германии. И Адорно, как ни один другой философ, немецкую философию и музыку просто связал. Другой вопрос, является ли его исследование социологическим? Все самое сильное в книге Адорно, как раз музыковедчески -философское, а не социологическое, не смотря на сильный элемент критики - современного общества. Поскольку, с точки зрения социологии не существует музыки плохой и хорошей, хорошей и плохой музыка, становится , только, в области музыковедения.
И все таки, повторил бы, может быть, более немецкой книги я не читал.
Чисто немецким автором , как ни странно, Адорно является и потому, что по крови он был не чистым немцем, а наполовину евреем. Может быть, именно наличие еврейской крови и позволяло ему дистанцироваться от современных ему немцев, как носителей немецкой крови, но, уже не немецкого духа, и жить чем- то , более подлинно немецким, старым и вечным. Замечал, что в книге Адорно есть такая же интрига, какая есть и в Докторе Фаустусе у Томаса Манна.
Книга временами читается как хороший детектив.
В книге Адорно, нравится мне и то, что хотя Адорно - и поклонник Шенберга, и авангарда (и сторонник оппозиционности искусства) , Адорно тонко и точно пишет о Бахе и о Моцарте, интересно замечая, что музыка немцев - до 19 века, скорее несла архаично- донациональный дух, лишь в 19 веке выразив начало национальное, и его трансцендируя. Для Адорно авангард служит пониманием классики, и хотя, может быть в меньшей мере, и классика служит пониманием авангарда. В таком подходе опять же есть свой плюс, но есть и свой минус.
Черта такого специфического подхода сказывается на всей книге.
На примере музыки Моцарта, Адорно хорошо показывает национальный момент его произведений, состоящий в том, что Север себя выразил через Юг, (и Юг через Север) в каком Южное, чувственное, в музыке Моцарта преломляется сквозь духовность, «спиритуальность», которая, схватывая этот элемент, отодвигает его вдаль, но только благодаря этому и вполне раскрывает его. Это очень точное, (и тонкое) замечание.
Чистого Севера не существует без Юга.
Чистый Север это отсутствие чувств, или это только Дух, который без выражения себя через Юг - создавал бы лишь один треск , шум, или домузыкальный грохот. Только выразив себя в Юге, Север становится Севером, а немецкое, впервые обретает себя именно как немецкое . Эти мысли, выражены у Адорно порой, просто потрясающе . Адорно тонко чувствует не только северно -немецкий и южно -европейский дух , но и Францию, Италию, и Англию .
Как Адорно пишет об Англии? Просто его процитирую.
«Что англичане как таковые будто бы чужды музыки – это просто злобная теория немецких националистов, которые не признавали за более старой и более удачливой империей права на внутреннее царство духа. Подлинного гения Пёрселла, если приводить его в качестве контраргумента, все же недостаточно, чтобы опровергнуть общее суждение, однако, английская музыка XVI в., уж конечно, не стояла позади европейской музыки в целом. Но неоспоримо то, что музыкальный гений английского народа угасает с самого начала XVII в. Вину за это следует возложить на развивавшийся тогда пуританизм».
И далее, Адорно пишет еще более поразительно.
«Иногда кажется, что музыкальный инстинкт англичан под напором хозяйственного умонастроения аскезы "в миру" искал спасения в тех областях, которые избегли проклятия, преследовавшего музыку как безделушку , хотя, и превращавшего музыку в безделушку там, где она еще была сама собой; тогда можно считать, что такие поэты, как Китс, и Шелли заняли места несуществующих великих английских композиторов.»
Интересен в книге взгляд и на музыку Бетховена, Моцарта и Шуберта.
Адорно интересно замечает, сравнивая Бетховена и Моцарта , что происхождения они примерно близкого, и бедного, да и Бетховен младше был Моцарта всего на 14 лет. Почему же они такие разные, не смотря на то что Бетховен что -то брал и от Моцарта? Дело в окружении, как неожиданно замечает Адорно. Какое было окружение у Бетховена? Бетховен был близок к окружению, в котором часто цитировали Канта, Руссо, Фихте, и многих других философов.
Да и сам Бетховен серьезно увлекался философией.
Это нельзя сказать об окружении Моцарта , светском, но однако, менее философичном. Как пишут биографы композитора, Моцарт мало читал философских книг. Среди немногих книг, найденных у Моцарта была обнаружена лишь одна философская работа – “Фаэтон” Мозеса Мендельсона, хотя, неизвестно, читал ли Моцарт эту книгу.
Потому, такая разная и музыка у обоих великих композиторов.
Однако, от себя бы, все таки, добавил, что Бетховен не любил итальянскую музыку, даже стремился ей противостоять. А Моцарт любил итальянцев, любил Скарлатти. Я бы даже сказал, что Бетховен рос - на Бахе, а Моцарт - на Скарлатти . Если сравнить двух композиторов, Бетховен , даже в своей лирике - философичен, а Моцарт - даже в своей философичности – лиричен.
Интересен и взгляд Адорно на Шуберта.
Музыка Франца Шуберта, это музыка нетронутая миром, так начинает писать о Шуберте, Адорно. К этим точным словам Адорно , я бы, может быть, добавил, что Если Бах парит над миром, а Моцарт - скорее дистанцируется от мира своей чистой гармонией, или, если Бетховен являет его революционное духовное становление , а Гайдн - являет в своей музыке первозданные стихии, то музыка Шуберта , и вправду, музыка, просто, не тронутая миром.
Дальше читаю у Адорно и такой поразительный пассаж .
Шубертовская музыка (тонко подмечает Адорно) вызывает слезы еще без участия души: так не образно и реально проникает она в нашу душу. Мы плачем, не зная почему; потому что мы еще не такие, как обещает эта музыка, и в несказанном счастье от того, что ей достаточно быть, и она способна уверить нас в том, что мы когда-нибудь будем такими. Правда, непонятно, почему Адорно так ценящий Бетховена и Шуберта отказывал немцам в народности?
Разве Шуберт не народен?.
Даже шубертовская особенно чистая народность, (песенность) не тронута никакой буржуазностью, и в отличие от Бетховена, она больше природна, чем социальна. Странно, но над ней, словно бы не пролетела тень буржуазной революции. Народность Шуберта не собирается ни во что революционно разрешаться, ни в какое начало "всечеловеческое", и всемирное. Она просто существует, как воспоминание, как мелодия ветра.
Или, может быть, как детский мотив Вечности.
И шубертовская Аве Мария - по распевной гармонии конечно близка народной , немецкой крестьянской песне, в отличие скажем от Каччини, в чьем обращении к Марии ощущается рыцарско аристократичное начало, или от молитвы Палестрины, в которой слышится начало монашеское. У Франца Шуберта обращение к Марии, народное, но при этом, не романсовое, даже не ариозное . Это именно народная песня доносящаяся в поле, или в сельском храме, обращенная к Святой Деве Марии. Как точно сказал Теодор Адорно, у Шуберта, его национальный, немецкий элемент еще сохранил - невинность диалекта.
И с этим замечанием Адорно нельзя не согласиться.
Если же сравнивать русскую и немецкую музыку, русская классическая музыка девятнадцатого столетья отличается от немецкой классической музыки, наличием народности, традицией народной песни, народной музыкальности, во многом потому, что Россия в силу своей отсталости, и огромного наличия крестьянского, сохранившегося быта, намного лучше помнила свои народные истоки, чем более, социально продвинувшаяся Европа.
А как обстояло дело в Германии?
В книге Адорно есть интересные слова о том, что «хотя Германия вплоть до подъема бисмарковской эры экономически отставала от Запада, однако, в ней, вряд ли, еще была живая народная музыка, и потому, музыкальному романтизму приходилось хоть из-под земли добывать что-то подобное ей, как происходило это уже, в девятнадцатом веке, а особенно в двадцатом, в котором, доиндивидуальные моменты народной музыки в фашистской Германии ревностно служили - постиндивидуальной организации». Адорно даже замечает, что Брамс писал якобы старинные баллады - которых никогда не было.
Но писал их, (добавляет Адорно) гениально, по подлинности .
Со словами Адорно можно согласиться лишь отчасти, поскольку, временами, и в сонатной музыке Шуберта, и даже в Элизе Бетховена, (как и в некоторых других его произведениях) слышатся конечно, чисто народные мотивы, песни, и крестьянские гуляния.
Но все -таки, эти народные мотивы, или чаянья не были так развиты, как в России.
Я бы сказал, что с модой на Вагнера, в Германии победил романсово -балладный, средневеково-немецкий , и рыцарски-фантасмагорический дух , не во всем, но во многом изобретенный, самим же, Вагнером. В русской же, классике, были всегда развиты чисто народные мотивы, не утихающие и в двадцатом веке, и в музыке Свиридова, или даже в музыке Гаврилина.
И не в последнюю очередь благодаря "отсталости" России.
Говоря же о моем отношении к музыке Яна Сибелиуса, я просто ее люблю, и не согласился бы с тем, что Сибелиус - как великий композитор маленькой страны - это такой вот в итоге, маленький финский Бетховен. И хотя, сам Сибелиус о себе говорил так , "Моя оркестровка лучше, чем у Бетховена, и у меня есть лучшие, чем у него, темы, но Бетховен родился в стране вина, а я в стране, где властвует кефир», говорил он это с юмором, учитывая, что сам композитор много пил, и, даже, имел проблемы с алкоголизмом.
Впрочем, у кого из художников не было проблем с алкоголем?
Сибелиуса совсем не ценил философ и музыковед Теодор Адорно, называя его музыку развлекательной. Но если даже музыка Сибелиуса , и развлекательная, (с чем, на самом деле, очень сложно согласиться) , то она весьма сложная и не простая по построению, гармонии, структуре, не смотря на то, что к передовым модернистам Сибелиус себя никогда не относил. Сибелиус как бы в старую форму влил новый, свежий дух.
Я бы сказал, он омолодил классическую музыку.
Теодор Адорно, (несколько снобистски, хотя и наивно полагавший, что только авангард в лице Шенберга или неясная массам музыка Веберна противостоит тоталитаризму, который выражает музыка массовая), критиковал Яна Сибелиуса , даже, не за музыку, а просто мстил композитору за то, что его любили германские нацисты.
По этой логике, он и назвал музыку Сибелиуса "развлекательной".
Последнее , конечно же не соответствовало истине, не смотря на то, что по странной, и печальной иронии истории, вышло так, что вся властная верхушка нацистской Германии , с которой у композитора сложились очень уж хорошие отношения, перед композитором, просто, благоговела. Дошло до того, что Геббельс организовал " Общество Сибелиуса", отчисляющее композитору, какие -то деньги, за его музыку.
И вряд ли, Теодорно Адорно этого не знал.
И даже, не смотря на то, что сам композитор нацистом не был, немецкие националисты считали именно музыку Сибелиуса воплощением "нордической души" (пишут, что , даже, после войны, у композитора сохранились какие то , скандальные, хотя и скрытные контакты с ними, что, уже, вряд ли, является правдой.)
Впрочем, всему есть свое объяснение.
Сибелиус, рожденный в маленькой стране, благоговел перед немецкой музыкой , жил мечтами о Германии, и в его голове, просто, смешалась классическая Германия и Германия ему современная, однако никогда никаких симпатий Сибелиус ее руководству не высказывал .
Это Германия, стремилась влить Сибелиуса в свою пропаганду...
Говоря же об уровне и масштабе музыки Сибелиуса, по "звездной" своей величине , композитор такой, же, как Григ, или Шопен, ничуть их не ниже. Когда слышишь его концерты или симфонии, ощущаешь в них, именно Финляндию, финскую природу, леса, ветра, и стихии. В его музыке Финляндию ощущаешь мифичным, еще не расколдованным современной цивилизацией краем.
В связи с этим, интересен и взгляд Адорно на Дебюсси.
Дебюсси, как полагает Адорно – после национальной революции Вагнера – таким же точно образом национализировал и все французской в своей музыке, но национализировал ее так изысканно- надменно, по отношению к Германии, как мог это сделать лишь Дебюсси.
Книге Адорно не откажешь не только в масштабе ,но и тонкости.
И все таки, мне кажется, что при всех своих достоинствах, книга Адорно мало принимает в расчет досоциальное и докультурное, стихийно мистическое в музыке , поскольку, с точки зрения Адорно, музыка в той или иной мере воплощает собой антагонизмы и целое общества. На мой взгляд, такая точка зрения на музыку ее несколько плоско рационализирует.
Адорно в отличие от Лосева не принимает во внимание – до-мирность музыки.
Адорно слишком гегельянец, в отличие от Алексея Лосева, понимающего музыку более неоплатоническим , и космическим образом. Однако, это не лишает книгу Адорно ее достоинств, одно из которых потрясающая эрудиция, и умение связывать разное.
Книга временами трудная по языку, но стоящая ее прочтения.
