Глава 6.
Но ведь есть ещё и спящий неподалёку дракон? – новые сюжеты сгущались перед глазами, и трудно было отличить существующее от не существовавшего никогда. – Беззвучно он прорастёт из ничего, и всё обратит в пыль, – эта мысль словно окатывалась жаром раскалённого песка неистребимости – но не могла прогнать ощущение сна. – Клавиши разворачивавшихся в воображении проекций нового порядка мягко вжимались в туман Вселенной духа, и вновь занимали прежнее место – обозреваемый механизм, кажется, безотказно работал целую вечность, скрываясь порой в тени безвременья; но выходило солнце, и вновь обнажало контуры нависших над водами пагод и дворцов.
Слияние ветров, пустынь, джунглей и гор, не ослабляло силу титана – наоборот, мощь его природных сил оформлялась целеполаганием сосредоточенности нежелания держаться за жизнь, и в стремлении регламентировать всё. Округлая энергия выживания титана соответствовала округлости идеи выживания самой Вселенной, – округлость порождала движение вперёд, и не было в мире силы остановить катящуюся мощь – ртутными шарами она разлеталась в разные стороны Земли, и вновь сливалась в целостную себя. Каждая капля расплавленной в ртути крови несла в себе идею преданности корням. Что несло намерение неспешного подчинения остальных, было непонятно – порядок сулил надежду, природа духа гарантировала смерть.
Неуспокоение шара всем окрест внушало ужас – он сам стал спутником Земли, безостановочно скатывая под себя каждый миллиметр её бесконечной площадки. Процесс укатывания планеты шёл в насупленном молчании тяжёлого труда, и лишь время от времени в небе вибрировали обрывки эха криков снёсшего шар дракона. Весь мир затаился в ожидании полёта дракона. Что сулила миру его победа? Просеивание народов и рас сквозь сито привилегированного большинства? Массовость в особом духе безропотной работоспособности и сдержанности эмоций? Пропитывание пониманием всех начал дня и ночи?
Громкий, однако, анонс будущих трансформаций! – вздрагивал Бахметов. – Но соответствует ли общечеловеческому нравственному императиву эта красивая модель бытия? Есть ли вообще модель общечеловеческого императива? Если есть – варианты самовыражения народов должны приклеиваться к ней; если нет – каждая модель имеет право всё клеить к себе. «Да есть, конечно, есть» – приходилось успокаивать себя в опасении угроз перманентного хаоса победительных идей. А если императива нет, а всё склеивается в произвольном порядке? Тогда фигура треснет, и будет склеиваться вновь и вновь. Но это же – страдания, и даже кровь! А кто будет определять – существует ли императив, и какая из идей может стабильно скрепить всё? – Не раз и не два Бахметов чувствовал ответы на кончике языка, а сознание сжималось в предчувствии решения для себя самых главных вопросов.