Предыдущая часть
Историю Аделаиды Элеонора слушала внимательно, не перебивала. Кивала слегка плешивой головой, щурила маленькие блеклые глазки, теребила куриной лапой шикарную брошь на халате, цепляя ее неухоженными слабенькими ноготками и опять отпуская. Широкий атласный ворот обнажал синеватую морщинистую шею, которая то покрывалась красными пятнами, похожими на сыпь, то бледнела. Только губы, по-молодому полные, шевелились, повторяя за Адель каждое слово и удивительно красили ее. Кончилась уже третья бутылка шампанского, но они не пьянели, только как-то удивительно сближались, как две сестры.
Адель выплескивала свою боль, та ложилась вокруг огненной пеленой, и, вдруг затухала, таяла, переставала резать. Совсем стемнело, служки погасили огни, оставив лишь нижний, почти незаметный свет, повеяло прохладой, да так, что мурашки побежали по спине. Наконец, Элеонора подняла руку останавливая.
- Хватит. Я устала. Теперь мне надо думать. Иди.
Адель, чувствуя свинцовую тяжесть в ногах и голове, медленно встала, и, сгорбившись, побрела к выходу.
- Ада. Постой.
Голос Элеоноры зазвенел, как у девчонки, капризно и весело.
- Знаешь… Я его никогда не любила! Я ему рога такие наставляла… Но сейчас не об этом. Завтра тебя вызовет сын. Он скажет, что тебя направляют ко мне горничной – вместо этой поганой свиньи Катьки. Ты соглашайся сразу, делай все, что тебе скажут – тебя будут проверять врачи. Я одной ногой в могиле, меня нельзя ничем заражать. Все пройдешь, ко мне попадешь – мы все сделаем, как надо. Я тебе помогу.
Элеонора подошла к лестнице, резко звякнула колокольчиком, два молодца нарисовались в момент, как будто выросли из-под земли, накрыли ее шалью, осторожно помогли встать на первую ступеньку. Он вырвала руку и обернулась.
- И да. Увидишь сына – варежку широко не открывай. Посдержанней. Он не любит старых, сентиментальных дур.
Элеонора с силой толкнула одного молодца по направлению в Аделаиде.
- Иди, бараноголовый. Проводишь бабку, чтоб волос с ее головы не упал. Знаю я вас. Благодетели засраные.
Адель не могла уснуть всю ночь. Она вспомнила… Через год после отъезда Вацлава к ней приехала его мать. Шикарная дама в огромной шляпе, черной кружевной пелерине, скрывающей объемы ее полного, холеного тела, она буквально протиснулась в дверь их маленькой квартирки, и расположилась на стуле, не спрашивая приглашения.
- Чай есть у тебя? Налей.
Ада плеснула в чашку остывший чай, подвинула блюдце с печеньем и вазочку с конфетами. После смерти матери она жила бедно, очень скромно, угостить бывшую свекровь ей было особенно нечем. Та отхлебнула, поморщилась, пожевала печенюшку, странно обнажив большие, как у лошади зубы.
- Ты Вацика предала, так что о нем забудь. Разведетесь, больше к нему не лезь. Невеста у него хорошая, справная, да и беременная уже.
Дама встала, развернулась огромным телом, презрительно отбросила откушенное печенье прочь.
- Жрет дрянь, нищета поганая. А туда же, приличного мальчика захомутать хотела. Тьфу. Короче, появишься, где – сживу со свету. Инструменты найдутся. Сгинь. Пропади. Господи, и по ком сын страдает… Мышь домовая.
Ада тогда долго сидела в темной комнате, глотая горькие, как хина слезы. Потом встала, подошла к окну и, глядя на тонкий, острый месяц, чувствуя, как хочется завыть пообещала себе – «Все. Кончено. Навсегда»
…
Утром, с тяжелой, как камень головой, Адель было поплелась на кухню, но, как только она вышла из жилого сектора, ее догнал Хонон.
- Аделаида Николаевна. Вас вызывает хозяин. Ровно через 35 минут ждите около его кабинета – это первый этаж главного здания – особняка. Найдете? Или вас проводить?
Адель вдруг стало так страшно, что ей захотелось вцепиться в спасительную руку дворецкого, и больше ее не отпускать. Но, собравшись с силами, она пропищала тоненько:
- Нет, спасибо. Я сама.
- Ну, и отлично. Внизу вас будет ждать Лиза. Она доведет вас до приемной. А там подскажут- что и как.
Он внимательно вгляделся в лицо Адель, ласково потрепал ее по руке и улыбнулся.
- Быстро вы к хозяйке попали. Редко кто так… Впрочем, я и не сомневался. Судьба.
Аделаида уже десять минут топталась у главного входа в особняк и никак не могла решиться сделать первый шаг на широкую, отполированную до зеркального блеска, мраморную ступеньку. Наконец, понимая, что больше тянуть нельзя, она напуганной ящеркой буквально доползла до огромной, резной каменной арки, увитой розами, за которой и была парадная дверь. Массивная, темного пурпурного дерева, инкрустированная перламутровой, старинной мозаикой, она бы, наверное, не поддалась слабым ручкам перепуганной женщины, но вдруг открылась сама, как по мановению волшебной палочки.
Тот, кто стоял за дверью, сначала показался неживым, сделанным из какого-то пластичного материала, типа восковой фигуры, но нет – он чуть дрожал тонкой кожей острой скулы и тянул шею так, что напрягались жилы. Адель неуверенно скользнула внутрь, еще немного и у нее внутри лопнула бы натянутая до звона струна, но быстрый, знакомый шепоток и теплая рука, которая втянула ее за руку внутрь, сразу сняли напряжение, и страх немного отпустил.
- Молодец, бабка. Послушалась. Да быстро как у тебя все вышло. Теперь будешь в шоколаде, главное Элеонору не раздражай.
Мона Лиза щекотно шептала в ухо, и в такт сжимала локоть Адель, ласково, но твердо.
- Сергей Вячеславович – он прямой и жесткий. Но, по большому счету, ему по барабану. Главное, чтоб была старуха, чтобы чистая и порядочная. Так и веди себя – бабушка – одуванчик. Давай. Пошла.
Лиза подтолкнула ее, Адель быстро пересекла огромную прихожую и попала в приемную – всю лакового дерева, ярко освещенную невидимыми лампами, уставленную вдоль сияющих стен узкими стульями с кожаными сиденьями и высокими ажурными спинками. У самой двери кабинета за небольшим столиком сидела строгая худенькая женщина с высоким пучком пышных волос, с кучеряшками на висках, бледной кожей и огромными глазами, лишенными ресниц под тонкими стеклами изящных очков. Она привстала и толкнула дверь кабинета, жестом показав Адель пройти.
Кабинет, на удивление небольшой, очень строгий был полностью уставлен какой-то техникой, как Аделаида поняла – компьютерной. "Надо же", - мелькнула мысль ,- "Во всем доме так архаично, как в старину, а тут...".
В самом дальнем углу, глядя в огромный, похожий на панорамное окно, дисплей сидел человек. Он встал, поправил свободный, светлый свитер и пошел навстречу. Адель вздрогнула – близоруко прищурившись, поправляя короткие волосы, слегка зачесанные назад, и так знакомо, чуть странно улыбаясь, навстречу Аде шел …Вацлав…