Баба Тося была странной, вслед проходящим людям она шептала нехорошее, упоминала какую-то черную королеву. Жила одна, соседи говорили, это расплата за её нехорошие делишки колдовские. Людей она сторонилась, за продуктами ей ходила работница из соцзащиты .
Но перед смертью все равны. Тося слегла. К нам пришла та самая соцработница и сказала, что просит позвать Олю и Сергея (мои родители). Я увязалась за ними.
В её доме было душно, темно. Тося стонала на грязной постели. Начали уборку, работница службы показала где лежат похоронные деньги и вещи "в гроб".
- Оля, мне помирать, ты шкаф открой, там платки лежат посадские, забери! - хрипела Тося.
- Нет, не надо. Не носят сейчас уж такие, - говорила мама.
- Ну хоть покрывала вон, скатерти новые забери, - просила она, мама в ответ отрицательно кивала головой, - да что такое, новое добро и не берут, что ж мне делать то?
Неделю мучалась Тося. Смерть не приходила забрать еееё. Старушка то просила забрать что-то, то вынести её на улицу и положить под коньком старых деревянных ворот. Жалко было её.
Мама в тот день пришла от своей тётушки, ровесницы Тоси.
- Серёжа, тётя Зоя много рассказывала про Тосино колдовство. Говорит и привораживала, и подклады делала и на смерть людям начитывала. Сказала, что ведьма просто так не умрёт, надо или трубу печную ломать иди дверной косяк входной от гвоздей освобождать.
Отец посмотрел на нее как на умалишенную. Но Тося уже измаялась сама и нас измучила уже. Собрались, пошли к старушке. Ломать трубу не стали, высоко, да и крыша прогнила. Стали выдергивать гвозди в косяке. Тося металась, ругалась, что шумим, но, по мере того, как гвоздей становилось меньше, бабушка успокаивалась, а потом вовсе уснула.
К утру её не стало. Она ушла во сне. Мы проводили её, как положено.
А платки, кстати, мы с мамой забрали. Один чёрный с яркими цветами, а другой ярко-зелёный с люрексом. Лет 10 нам прослужилипослужили, напоминая про соседку-колдунью.