Часть IV.
Глава 1.
Откуда к нам обвалились американцы – сказать трудно, – возвращался в эфир восприятия мира голос говорившего о бомбардировках. – Прежде редко они заезжали в эти места – морпехи с натовских кораблей, быть может, – если заходили в порт с надуманными визитами вежливости. А здесь тысячами завертелись рядом. Вынюхивали чего-то – и в цивильной одежде, и даже в камуфляже. Значения мы им сначала не придавали; потом смотрим – рядом с пришлыми крутятся, а те с них просто пылинки сдувают. Потом уже поняли, что это были инструкторы. Бесплатные или нет – сказать трудно; да и не важно, наверное. Главное, что они настраивали пришлых против нас.
Далее началась эта странная история с русскими. Те землю бурили, искали породы – они во всём первыми и пострадали. Сначала попытались их прирыть через наш местный суд – обвинение было странное, и связано с какими-то подмывами берегов. Когда обвинение не выдержало экспертизы, русских попытались передавить в европейском суде – фирма какая-то открыла преследование и потребовала арестовать все их счета и всё имущество на Западе и в Югославии. Тут тоже не прошло – поскольку русская компания была наполовину государственной, Москва двинула свои рычаги, и ситуация вновь вернулась в состояние «статус-кво».
Некоторое время было затишье, потом кто-то с американской стороны давал кому-то из русских деньги – действительно, часть русских вернулась домой; но немногие. Остальные работали, как и раньше. Затем пришлые окружили лагерь русских, и даже была небольшая стычка. Потом был какой-то недорасследованный ночной пожар, после которого русские выставили в лагере охрану. Одного из русских обвинили в убийстве кого-то из пришлых – мотив, причём, был на бытовой почве, и связан с честью какой-то девушки. Парня русского взяли под стражу, отпустили, снова взяли. Потом пришлые попытались лагерь разнести и кричали, что это месть за убитого родственника. Следствие работало, но недолго, поскольку многие вещи были очевидны, да ещё на порог наступала война. Органы милиции стали чуть ли не частью армии, и с ней стали защищать государство от внешних врагов. Но с русским так быстро всё не закончилось — ещё некоторая часть уехала домой, но приехали другие. Лагерь жил, одним словом. Вообще русских стало больше — приезжали добровольцами многие из ваших стоять за Сербию.
Потом пропал кто-то из пришлых, и обвинили в этом русского. Потом русский этот пропал, и за ним – ещё один. Концов найти не могли, да и некогда милиции уже было этими делами заниматься – поскольку уже шла настоящая война. Когда война идёт – потери со всех сторон. История с пропажей людей напугала руководство фирмы в Москве – они закрыли производство, и вернули своих домой. Корень всей истории в том, что через год на этих месторождениях сидела солидная транснациональная фирма с американскими владельцами – лицензией на поиск пород и строительство копей; и отсутствием конфликтов с пришлыми. Впрочем, какие они к тому времени были пришлые – стали хозяевами. Нас же цивилизованный мир отодвинул от нашей земли и от нашей государственности.
Несправедливо, однако. А если на свете сегодня и есть справедливость – она вся повернулась лицом исключительно к Западу. Видится мне во всей этой устроенной системе справедливости какой-то заговор. Своих – против чужих. И всё это под трескотню о правах всех на всё — дрянь только в том, что в толковании этих прав есть арбитры в законе, а есть все остальные – как говорят уголовники – терпилы.
Слишком долго морочить миру голову не получится – все уже понимают, что лицемерие Запада есть часть современной политической игры. Но долго ли будут с этим мириться? Чтобы избежать бунта, Западу придётся искать новую модель скрытого лидерства – но что он может ещё предложить, кроме идей финансовых спекуляций?