Своеобразие ранней истории Русской земли состояло в том, что ведущую роль в ее создании играли три этнических компонента: славяне, остатки местного ираноязычного («скифо-сарматского») населения и русы.
В VI – VII вв. степная и лесостепная зоны Поднепровья и Подонья сделались ареной ожесточенных схваток кочевых народов — тюрок-булгар, алано-асских племен (асы, летописные «ясы») и хазар. Многие местные городища и поселения подверглись полному разорению, более или менее цивилизованная жизнь в них надолго замерла. Археология вообще не фиксирует здесь следов проживания оседлого населения, относящихся к этому времени (Корзухина Г.Ф.. К истории Среднего Поднепровья в середине I тысячелетия н.э.)
Колонизация лесостепных пространств вновь стала возможной лишь к исходу VII в., когда хазары разгромили Великую Булгарию и привели к покорности донских асов, которые оказались вытеснены к верховьям Дона и Северского Донца, а также в бассейн реки Рось. Прекращение степных разбоев позволило славянам начать освоение Среднего Поднепровья.
Этот процесс нашел свое отражение в «Повести временных лет», однако в несколько искаженном виде. Как известно, летописец, автор тех статей «Повести временных лет», где говорится о расселении славянских племен, сделал первыми насельниками Киевской земли, предками современных ему киевлян, племя «полян», которых он произвел «от ляхов», то есть признал их выходцами с территории Польши. Этноним «поляне», сходный с именем западнославянского племени полян, давшим название Польше, истолкован следующим образом: «…аще и поляне звахуся, но словеньская речь бе; полянами же прозвашася, занеже в поле седяху, а язык словеньскыи бе им един».
Правда, это объяснение ничего не объясняет, поскольку далее выясняется, что днепровские поляне никогда не обитали «в полях», а «седяху» на «киевских горах», среди лесов («бяше бо около града Киева лес и бор велик»). Кроме того, есть еще одна странность: все известные нам средневековые источники, за исключением «Повести временных лет», употребляют термин «поляне» исключительно по отношению к населению Польши, — первоначально для обозначения жителей гнезненского княжества полян, а затем всех поляков и их страны (Полонии), — между тем как жителей Киевской земли они неизменно именуют «русами». Обращает на себя внимание и тот факт, что никакой самостоятельной роли в событиях древнерусской истории, какой она описана в «Повести временных лет», поляне не играют: вначале ими «обладают» варяги Аскольд и Дир, потом Олегова «русь», — вот, собственно, и все исторические заслуги полян в создании Русской земли. Превратившись из «словен» в «русь», поляне, как и положено статистам, навсегда исчезают со страниц летописи после похода 944 г. Игоря на греков. Вместо них — уже навсегда — появляются современные летописцу «кыяне/киевляне». Все это заставляет отнестись к летописным «полянам» как к типичному книжному псевдоэтнониму (Никитин А. Л. Основания русской истории. М., 2000. С. 100).
Более точные сведения о первоначальном славянском населении Среднего Поднепровья оставил византийский император Константин Багрянородный («Об управлении империей»). Будучи хорошо осведомленным о Русской земле князя Игоря и княгини Ольги, он, тем не менее, не знает в ней никаких «полян». Но, описывая месторасположение одного из печенежских родов, Константин заметил, что соседями этой орды являются угличи, древляне и ледзяне. Согласно данному географическому ориентиру, византийский император отводил ледзянам земли Среднего Поднепровья. Этноним «ледзяне» является производным от общеславянского корня *led- (ср.: leda — «необработанное поле»). К этому корню восходит древнерусское «лях» (ljach, первоначально «житель целины, необработанного поля») и «лядский» (ljadskъj) — «польский» («Лядская земля» — Польша) (Константин Багрянородный. Об управлении империей. М., 1989. С. 316. Комм. 20). Следовательно, и Константин, подобно древнерусскому летописцу, считал славян Среднего Поднепровья «ляхами».
Загадка днепровских «полян-ляхов» разрешается тем, что славяне Среднего Поднепровья, отнюдь не принадлежа к висленским полянам, тем не менее, пришли на «киевские горы» именно из «ляшских» земель. Это были куявы, занимавшие в период раннего Средневековья историческую область Польши Куявию — между средним течением Вислы и истоками реки Нотец, по соседству с висленскими полянами. Связь куявов с термином «ледзяне» подтверждается наличием на территории польской Куявии города Лодзя. Источники IX – X вв., описывающие историческую реальность Среднего Поднепровья этого времени, буквально воспроизводят название куявов и их страны. Для Константина Багрянородного Киев князя Игоря — это «Куява/Киоава». Согласно показаниям арабских писателей, «царь» русов, живущих по соседству с Волжской Булгарией, «сидит в городе, называемом Куйаба».