Когда я был моложе, думал о человеке лучше…
Но я уже давно ни в чем не разочаровываюсь, потому что ничем не очаровываюсь. Природа человека низменна. Есть тонкий культурологический слой, который мы приобрели за последние три тысячи лет. Но этот слой стирается одним прикосновением пальца судьбы. И одним прикосновением пальца войны.
Понятие «человек» -- это диагноз
Очень тяжелый диагноз. Это болезненное и сложное существо, крайне опасное для окружающих, да и для себя тоже. Потому что история нам говорит о жалких 196 годах мира, набранных в сумме за все тысячелетия существования человека. Все остальное время люди постоянно убивают друг друга.
Люди -- все -- абсолютно эгоцентричны
Человек постоянно пытается отбить себе в стае-сообществе некое место, которое позволяет ему громче огрызаться на соседей, красть у них дрова, отнимать жен…
Я очень мало интересуюсь впечатлением, которое произвожу на женщин
Потому что, во-первых, я женатый человек. Во-вторых, я знаю, какой огромной проблемой являются женщины. Их содержание, воспитание...
Были иллюзии молодости, было все. Но поскольку мне пришлось изучать и женский мозг, и мужской, то со всей определенностью могу сказать, что женщины -- такие же полноценные существа, как и мужчины. Зря они прикидываются. Больше их лживым словам о том, что они особенные, я не верю. Они нисколько не слабее мужчин, и интеллектуально также абсолютно равны.
Но они пытаются изобрести какую-то особую женскую логику, получить особые женские привилегии и возможности -- типа раскрашенных кончиков рук. Это меня смешит. Вообще женщины делают много забавных вещей, пытаясь выделиться в какую-то особую подгруппу...
Поскольку я очень хорошо знаю, что женщины -- это полноценный вид, то на все их уловки я не реагирую. Ни один самый выдающийся нейроанатом, если перед ним на столе лежит 5--6 сегментов мозга, не найдет отличий между женским и мужским мозгом.
Про репутацию
Достаточно один раз испортить репутацию, и ничто ей уже не поможет. И вот меня ни репутация, ни оценка моего поведения в обществе не интересуют. Если бы было иначе, я бы старался заделывать дыры в репутации. Но я, наоборот, могу их еще больше расширить и продемонстрировать.
Мой дедушка, генерал КГБ, положил меня в психушку, чтобы отмазать от армии. Всем генеральским детям рекомендовалось три или четыре дня провести в психушке -- в таком легком стационарчике. В анамнезе ставилась какая-то легкая психопатия, которая, в принципе, имеется у любого человека. И все -- можно было навсегда забыть об армии.
Я всегда делаю только то, что считаю нужным
Служить в армии мне было неинтересно, а война меня очень интересовала, поэтому я поехал в Чечню и Приднестровье.
Я не всегда доверяю разумности чужой воли. И поэтому считаю, что лучше всегда избегать малейшего ее участия в своей судьбе.
Я видел много женщин -- предельно свободных, отстаивающих свою свободу и понимающих, что свобода -- это единственная ценность, за которую стоит бороться. Все остальное -- лишь приложение к ней. Причем это не что-то там искусственно придуманное, типа совести, веры, долга или другой хрени. Это отчетливо зоологическое чувство... Но пользоваться этой ценностью сложно. Во-первых, нужно отвоевать это право. У наших же приматов -- у участкового, например, у школьного учителя, у руководителя партии, у кого угодно. Думаю, мне это удалось. Свобода никогда никому не дарится. За свободу надо всегда драться.
Я пошел в каскадеры, потому что от каскадерства пахло свободой
Страхов у меня никогда не было. Да и, собственно говоря, каскадерская профессия не требует какого-то особого мужества. Работа пожарных на порядок опаснее. А каскадеры к любым опасным ситуациям готовятся заранее и весь риск стараются свести к нулю…
Каскадерство давало право выбора. Я мог выбирать картину, режиссера, сценарий. Приезжали мы, допустим, на какую-нибудь картину с Беней (был у меня такой друг, Саша Баранов, знаменитый постановщик трюков), и нам говорили: «Вот здесь, ребята, вы будете жандармами. Но вам надо подстричься, потому что среди жандармов хиппи нет». А мы в ответ: «Да идите вы на фиг, мы -- еще и стричься?» Разворачивались и, гордые, уезжали.
Я переломал себе все, что можно переломать. У меня были два оскольчатых перелома большой берцовой кости, разрыв мениска, сломаны ключица, шесть ребер, лучевая и локтевая кости. И однажды, пока я валялся с очередным тяжелым переломом, мне пришлось писать сценарий. А потом я уже мягко-мягко вошел на ленинградское ТВ в качестве сценариста.
Понравилось? Подпишись на наш канал! Продолжение ЗДЕСЬ
Беседовала Вера Илюхина (с) "Лилит"
