ПРЕДЫДУЩАЯ ЧАСТЬ: НОВЫЙ СНИМОК
Но эта идея пришла Кону в голову вовсе не с целью обидеть бедную девочку, которая подарила ему футбольный мяч, нет. В тот миг он посчитал, что если всё происходящее сон, а сновидениям всегда приходит конец, даже самым причудливым и красочным, то после окончания сна, снова будучи сорокалетним футболистом, который окончил свою карьеру, он возьмет старую фотографию с Лизой и, увидев себя со счастливым лицом и мячом в руках, всё поймет — ничего этого не было. Быть может, он даже вздохнет с облегчением.
Фотография была сделана, после стеснительная Лиза быстро отпрянула от Кона, и прикрыв на секунду лицо руками, побежала прочь, ловко перепрыгивая через преграду в виде желтого декоративного заборчика.
Но ее прежняя и привычная ловкость на короткий отрезок времени куда-то улетучилась, девочка слишком низко подняла левую ногу и, запнувшись о препятствие, упала. Летнее салатовое платьице задралось и oгoлилo детские тpycики цвета радуги. Кон бросился помочь девчонке, но Лиза, привыкшая всё и везде делать сама, мгновенно поднялась на ноги, и не обращая ни малейшей капельки внимания на то, что единственное красивое платье из всего ее скудного гардероба зацепилось за забор, помчалась дальше. Большой лоскут шифоновой светло-зеленой ткани остался на остром, как лезвие, зубце заборчика.
Кон схватил оторвавшуюся ткань, и сжав ее в руке, в отчаянии побежал за Лизой. Но он сменил маршрут: ноги его направились к главным воротам дома, Лиза же — бежала через сад, и Кон был уверен на сто процентов, что сумеет ее поймать быстрее, прежде чем она навеки исчезнет из его поля зрения.
За всем этим фантастическим действием наблюдали мать и друзья-одноклассники. Тори лишь и успела крикнуть: "Куда ты, Кон!" и схватиться руками за голову, когда фигура старшего сына исчезла в широких воротах. Слетевший с головы праздничный колпак остался одиноко лежать у открытых ворот.
— Весна, миссис Эден, — констатировал Бен и хихикнул.
— Ох, вы полагаете... — Мать двух детей взглянула на друзей Кона и отчего-то покраснела. — Да неужели... — Тори пошатнулась, словно пьяная, и присела на лавку. — Мой мальчик вырос, — сказала она с особой нежностью в голосе.
В восемь часов вечера из мастерской наконец-то вышел Од, отец Кона и Кристофера. Он был очень уставшим, так как целый день работал без отдыха. Его клетчатая рубашка промокла от пота, и ему пришлось немного расстегнуть воротник. Черные волосы прилипли к высокому лбу, но несмотря на утомление, Од был счастлив, и выдавали его даже движения.
На плечо он поставил старую магнитолу, из которой звонко звучала его любимая песня милой Лиан Росс. Ее чистый ангельский голос не слишком сочетался с баритоном Ода, но последнему было всё равно, он напевал под нос вовсю. Прекрасное зеркало девяносто сантиметров ширины и сто восемьдесят пять сантиметров общей высоты для мистера Черновски — богатого и влиятельного человека, наконец-то было готово!
Танцующими движениями он вышел из красной двери серостенной мастерской, окруженной по бокам высокими деревьями и кустами роз, и вытерев рукавом рабочей рубашки мокрое чело, окинул долгим и внимательным взглядом фруктовый сад. Он прищурился, чтобы видеть лучше. Со стола почти всё было убрано, а жена относила тарелки и грязные стаканы обратно домой.
Он тихо подошел к ней сзади и нежно обнял за тонкие плечи.
— Од! — воскликнула жена, едва не уронив от неожиданности стакан на траву. — Так ведь до смеpти напугать можно.
— Прости, — улыбнулся он и принял слегка виноватый вид. — Где наш именинник?
Жена обвела мужа взглядом, словно оценивая его настроение и готовность услышать сказанное ею. Од выглядел замечательно.
— За девочкой побежал, — вздохнула она. — Скоро уже и темнеть станет, а его всё нет.
Но Од лишь улыбнулся.
— Ты вспомни себя в его-то годы. Вернется обязательно, — сказал он уверенным голосом.
— Да разве я о том грущу? Знаю я эту девочку. Лизой зовут. Семья ее, как бы помягче сказать... В общем, не из самых благополучных.