Я не могу смотреть фильмы о войне. И песни слушать не могу. Мне достаточно нескольких аккордов, нескольких кадров. Хочется плакать. Я пропиталась ими в школе. Мы много пели, к нам приходили в класс ветераны. Эти бабушки и дедушки всегда улыбались нам. Их рассказы никогда не были трагичными. Они нас берегли.
А, вот, песни… Сейчас вступит Лещенко или Кобзон. "Здравствуй, мама, возвратились мы не все…" И хочется рыдать. И сразу твои проблемы (само это слово, "проблемы", кажется чужеродным) мельчают на глазах. Потому что там, в песнях, поётся о самом главном, о том, что попадает в душу и остаётся там навсегда. А ты всё суетишься, переживаешь из-за какой-то ерунды.
А песни в фильмах? Вот, сейчас они улыбаются и все вместе задорно поют: "Раскууудрявый клён зелёный, лист резной". Но ты-то знаешь каждого, кто не вернётся… Ты знаешь, что сейчас она спросит, а он отведёт глаза, что этой ночью она перешьёт себе его номер, и поэтому завтра сожгут её, а не ребёнка. И сколько таких историй, которые ты не хочешь помнить, но зачем-то помнишь.
А проигрыши в песнях? Вроде бы нет слов, а сердце сжимается, и каждый думает о своём. О чём-то далёком, потому что душа улетает куда-то очень далеко в эти моменты. Она летит на зов. Она видит лица, она слышит звуки. Она не была там, но она там была.