Зарождение урбанистики
Первые исследования, посвященные планированию городского строительства, были опубликованы во второй половине XIX века. В 1898 году английский социолог Эбенизер Говард предложил идею «города-сада»: во многом утопическая, она стала предтечей урбанистических концепций следующего столетия. Тогда же в Нью-Йорке состоялась первая международная конференция по городскому планированию. А в 1909 году в Великобритании планирование городов начали изучать как академическую дисциплину.
Особенности развития городов после II Мировой войны оказали большое влияние на формирование урбанистических концепций. Одной из первых попыток осмыслить изменения стала вышедшая в 1961 году книга «Город в истории» Льюиса Мамфорда. Он утверждал, что города утрачивают функции, присущие им еще со времен Средневековья. Пешеходные пространства сокращаются, уступая место автомобилям, города «расползаются», выдавливая людей в пригороды, где они оказываются исключенными из городской жизни, а зонированная застройка усиливает расслоение общества.
По мнению Мамфорда, недостатки городского планирования вызывают множество социальных, экономических и экологических проблем. Подобные идеи содержатся и в книге канадской активистки Джейн Джекобс «Смерть и жизнь больших американских городов», где она анализирует влияние планировки города на жизнь его обитателей и предлагает способы ее улучшения. Эта книга определила взгляды Яна Гейла, датского архитектора, более полувека реализующего на практике принципы планировки города, удобного для жизни.
Новый урбанизм: удобные города
Новый урбанизм – идеология, сформировавшаяся в последние десятилетия XX века и зафиксированная в 1996 году в Хартии нового урбанизма. Ее последователи выступают за воссоздание компактных и разнородных жилых районов с традиционными общественными пространствами. В противовес грандиозным градостроительным проектам они предлагают прагматически оценивать планировку города с точки зрения функциональности и реалистичности, и, в то же время, требуют рассматривать каждый элемент в контексте единой городской инфраструктуры.
Идеи нового урбанизма часто формулируют в виде десяти принципов.
- Пешеходная доступность: 10 минут ходьбы должно быть достаточно, чтобы добраться до большинства необходимых мест, а улицы должны быть удобными для пешеходов.
- Соединенность: сеть широких и узких улиц должна распределять автомобильное движение и облегчать пешеходные маршруты.
- Диверсифицированность: жизнь в районе должна быть представлена во всем многообразии зданий — магазинов, офисов, жилых домов — и людей любого возраста, социального уровня и культурной принадлежности. Этот принцип отрицает как разделение города на «спальные» и «офисные» районы, так и печальную практику создания гетто для бедняков или этнических меньшинств.
- Смешанная застройка: новые урбанисты считают, что помимо частных домов, рассчитанных на одну семью, и многоэтажек город должен предлагать «промежуточные варианты» в широком диапазоне размеров и стоимости.
- Качественная архитектура и планировка: красота и удобство, ощущение уюта в общественных местах.
- Традиционная структура жилого района: с четкими границами и центром, в котором находится многофункциональное публичное пространство, концентрирующее вокруг себя общественную жизнь. Такая планировка аналогична устройству средневекового города, которое Льюис Мамфорд считал эталоном.
- Высокая плотность: города не должны «расползаться», изолируя людей и вынуждая их садиться в автомобили. Близко расположенные объекты инфраструктуры удобны для посещения и используются более рационально.
- «Зеленый» транспорт: удобные пешеходные и велосипедные маршруты для повседневного пользования и развитый железнодорожный транспорт, соединяющий между собой города и районы.
- Устойчивое развитие: защита окружающей среды, самодостаточность и рациональное использование ресурсов.
- Качество жизни: итоговый критерий, отражающий успешность реализации всех принципов нового урбанизма.
Placemaking: понятие и принципы
Важной концепцией в новом урбанизме является «создание общественного места» (англ. placemaking). Один из его авторов, Уильям Холлингсуорт «Холли» Уайт, более 16 лет наблюдал за уличной жизнью Нью-Йорка, чтобы на основании этих исследований сформулировать рекомендации по планированию городов.
Однако принципы placemaking предполагают не только наблюдение за людьми, но и их активное участие: те, кому предстоит пользоваться местом, и будут формировать его облик. Проектирование должно осуществляться в результате общей работы местных жителей, а не насаждаться административным решением, а используемые формы выбираются не произвольно – их определяют выполняемые местом функции.
Создание места требует общей идеи о том, чем будут заняты находящиеся в нем люди, при этом практическая работа выполняется отдельными последовательными этапами и никогда не прекращается, поскольку сообщества развиваются, и их потребности не остаются неизменными. Основной же функцией общественного места Холли Уайт считал социальную: оно должно служить посредником между незнакомцами, побуждая их общаться друг с другом. А «социальность» означает, в том числе, инклюзивность, поэтому хорошее место одинаково привлекательно для людей любого возраста и пола.
Работы Яна Гейла позволили сформулировать критерии качества общественного места, основанные на трех принципах. Во-первых, хорошее место должно быть защищенным от транспорта, злоумышленников и неблагоприятных условий окружающей среды. Во-вторых, оно должно быть удобным: легко доступным и не создающим дискомфорта при длительном пребывании. Удобство предполагает места для сидения, хороший обзор, возможность разговаривать и делать все, чем могут захотеть заниматься люди в общественном месте, как в одиночку, так и компаниями. И, наконец, посетители такого места должны получать удовольствие от красивой архитектуры и приятных особенностей климата. При этом важно, чтобы люди не ощущали себя потерянными, оторванными друг от друга – общественное место должно быть спроектировано «в масштабе человека».
Урбанистика в России
Урбанистика сегодня в России — синоним воровства. Если человек посадил дерево или построил дом, то понятно зачем. Чтобы стибрить, вот зачем. Отсюда вопрос об урбанизме в России будущего — по крайней мере, если мы исходим из надежды, что дальше должно быть как-то лучше,— решается однозначно: его не будет. Мы избавились от царизма, марксизма, либерализма и других пережитков несправедливого устройства общества — избавимся и от урбанизма. И, при всей неутешительности этого воззрения для урбанистов, следует признать, что оно не так далеко от истины, как хотелось бы.
У нас широкий круг явлений трактуется в том смысле, что воруют. Возьмите образование или медицину — есть же обвинения? Никому, однако же, не приходит в голову отменить их вовсе. Да, без воровства было бы лучше, но вообще-то это правильные и хорошие вещи.
С урбанистикой — благоустройством, общественным транспортом, велосипедами, парковками, деревьями, освещением, лавочками — иначе. Это как бы вообще не нужно, это просто лишнее, предпринятое для кражи денег. То есть перед нами воровство par excellence. Те, кто это затеял, они типа лабораторных крыс, на которых нужно изучать явление, медицински чистый случай воровства. Но вне лаборатории с урбанистикой следует покончить. И вполне возможно, что в России так и получится.