Со времен Петра Великого будущие цари любили покататься по миру – на других посмотреть, да себя показать: изучить государственное устройство других стран, их культуру и обычаи, а также упрочить дипломатические отношения.
Исключением не стал и Николай Александрович (будущий Николай II), которого папаша — Александр III решил отправить разъезжать по заграницам. Но в отличие от своих предшественников Николай поехал не в загнивающую Европку, а в принципиально другую строну — на Восток.
Конец XIX века это время повышенного интереса России к Дальнему Востоку. Но Российская империя с недавних времен теперь не единственный крупный игрок в этом регионе. Японская империя, модернизировавшаяся в ходе Реставрации Мэйдзи, скакнув из дремучего средневековья в современную индустриальную эпоху, тоже имела свои аппетиты. В данной ситуации большую важность приобретает поддержание добрососедских отношений между двумя державами, пока взаимные противоречия не слишком обострились. Этой цели, помимо культурно-просветительских и служил визит цесаревича Николая Александровича в Страну цветущей сакуры.
Азиатский тур.
Визит Николая Александровича в Японию был совершен в рамках его Восточного путешествия. В ходе этого путешествия Николай побывал в таких места, куда до него не ступала нога ни одного Романова. Маршрут тура пролегал через Варшаву, Вену, Триест, Грецию, Средиземное море, Египет, Индийский океан и т.д. Финальным пунктом Азиатского тура должна была стать Япония, после визита которой Николая ждал путешествие через бескрайнюю Восточную Россию.
Отправным пунктом тура была Гатчина, откуда после торжественного молебна 4 ноября 1890 года наследник со свитой отбыл на поезде в Варшаву, проехал Вену, а затем прибыл Триест.
Из Триеста, на трех русских кораблях: «Память Азова», «Владимир Мономах» и канонерской лодке «Запорожец» компания отплыла в Грецию. Погостив в Афинах и захватив с собой своего троюродного братишку, греческого принца Георга, Николай отплыл к берегам Африки — в Египет.
Из древней земли фараонов, сплавившись по Нилу, полазив по пирамидам и сфоткавшись у Сфинкса, туристы отплыли к следующему пункту путешествия — в Индию.
В Индии цесаревич Николай, как и положено уважающему себя туристу посещает различные архитектурные достопримечательности: Тадж-Махал, Хармандир-Сахиб, различные индуиские храмы и святилища; охотится на леопардов, катается на слониках и гостит у раджей. Затаривается сувенирами и подарками. В общем, все как положено.
11 февраля “Память Азова” и “Владимир Мономах” с августейшими особами на борту отплывают из Цейлона. Через Малаккский пролив, бананово-лимонный Сингапур и Батавию эскадра из «Памяти Азова» и «Владимира Мономаха», в сопровождении кораблей тихоокеанской флотилии следуют в Бангкок.
В Бангкоке наследник гостит у сиамского короля Рамы V. Тут Николаю оказывают по-королевски пышный прием. Николая награждают высшим сиамским орденом. Король Рама V лично преподносит цесаревичу подарки.
Из Сиама Николай отправляется в Нанкин, из Нанкина в Гонконг, из Гонконга в Шанхай. Из Шанхая же он отплывает в финальную точку Азиатского тура — в Страну восходящего солнца.
Визит в Японию.
А в тем временем Японская империя находится в весьма интересной внутриполитической обстановке. Копившиеся со времен прибытия к японским берегам «черных кораблей» командора Перри, ксенофобские и шовинистические настроения никуда не исчезли. И несмотря на то, что настроения эти скрывались за ширмой просвещенности и цивилизованности, они, тем не менее, периодически выливались в открытые акции. Как например случаи нападений на иностранцев, или предпринятая в ноябре 1890 года атака на российское посольство. К концу XIX века именно Россия и ее интерес к Дальнему Востоку вызывали наибольшие опасения у японской общественности. И несмотря на заявления некоторых японских газет, сравнивающих Россию на Дальнем Востоке с ручной овечкой или спящей кошкой, атмосфера в японском обществе была крайне напряженной.
Итак, 27 апреля к берегам беспокойной Японии, в порт Нагасаки вошла русская эскадра, во главе с крейсером «Память Азова» и цесаревичем Николаем на борту. (В состав этой эскадры также входила канонерская лодка «Кореец». Да-да, та самая, которая вместе с гордым «Варягом» сражалась у Чемульпо в начале русско-японской.)
Изначально Николай знакомится с Нагасаки инкогнито, без официальных встреч и приемов. Покупает сувениры, гуляет по улицам города и посещает поселение Инасамура в пригороде Нагасаки, которую часто именовали «русской деревней». Здесь жили моряки, с потерпевшего крушение фрегата «Аскольд», успевшие уже обзавестись временными жёнами «мусуме». Есть версия, что Николай сам подумывал обзавестись в Нагасаки такой женой. Здесь же располагалось русское кладбище, которое также посетил цесаревич.
Среди представителей английской аристократии в то время была распространена мода на татуировки. Например, в 1881 году английские принцы Альберт и Джордж сделали себе татуировки в Иокогаме. Не желая отставать от моды Николай знакомится в Нагасаки с местным кольщиком, и на своем крейсере «Память Азова», вместе с греческим принцем Георгом набивает себе на руке купола разноцветного дракона. Несмотря на секретность визита мастеров и неофициальный характер прогулок Николая по Нагасаки, сведения об этом событии все равно просочились в японскую прессу. За перемещениями августейшего гостя на берегу пристально следили агенты японской службы безопасности.
После празднования Пасхи Николай уже официально посещает выставку керамики, осматривает синтоистское святилище Сува и принимает участия в застольях и приемах. Николай вместе с Георгом Греческим весьма весело проводят ночь в гостинице «Волга» в компании двух гейш, вернувшись на борт корабля только к 4 часам утра.
Из Нагасаки Николай отправился в Кагосима, бывшую столицу княжества Сацума. Кагосима, будучи одним из самых прочных оплотов консерватизма не входила в программы визитов иностранных гостей. Но Николай, наследник престола государства, считавшегося среди некоторых представителей японского общества главной угрозой их нации посетил этот город. Кагосима была родиной Сайго Такамори – лидера самурайского восстания 1877 года. Слухи о том, что визит Николая носит своей целью разведку местности и подготовку к вторжению на японские острова дополнились сплетнями о том, что Николай привез с собой чудом спасшегося Сайго Такамори, который на самом деле не погиб, а все это время прятался в сибирской тайге вместе с Егором Летовым. И теперь он вернулся на родину, дабы вновь развернуть борьбу против императора и ввергнуть Страну восходящего солнца в хаос. Подобные слухи, хоть и распространённые в маргинальных кругах, вызывали еще большее беспокойство в и без того напряженной атмосфере.
В Кагосима Николаю оказал прием Симадзу Тадаёси, бывший даймё княжества Сацума. Здесь Николаю продемонстрировали японские боевые искусства: борьбу сумо, поединки самураев. Симадзу Тадаёси лично сел на коня, чтобы продемонстрировать Николаю японское искусство конной стрельбы.
Попрощавшись с Кагосима, Николай морем отправился в крупнейший японский промышленный порт Кобэ. После недолгой прогулки Николай сел на поезд и отправился в древний город Киото, в котором еще недавно располагалась ставка божественного императора. К приезду Николая город был торжественно обставлен. Всюду висели флаги России, Японии и Греции. Цесаревич проехал через триумфальную арку с надписью на русском «Добро Пожаловать!», воздвигнутую специально по случаю приезда наследника российского престола. В Киото августейшую делегацию встретил принц Арисугава Такэхито.
В Киото цесаревич развлекался «в японском вкусе»: он посетил дворец Госё, буддийские храмы Хигаси-Хонган-дзи и Ниси-Хонган-дзи, наблюдал древнюю игру кэмари (разновидность футбола), стрельбу из лука. Также в Киото он насладился национальными японскими танцами и музыкой.
Николай был пленен прелестью оказанного приема. Вот что он писал своей матери — Марии Федоровне 8 мая 1891 года:
«Вообще мы были в таком восхищении от японцев, их приемов, и всех их изделий и производств, что другие страны, которые мы раньше видели, были совершенно забыты».
11 мая Николай, Георг и Арисугава на новеньких колясках, толкаемых рикшами отправились из Киото в городок Оцу, на берегу озера Бива. В Оцу они посетили монастырь Мии-дэра, покатались на пароходе по Бива, насладились местными красотами.
Проведя время у священного озера, компания отправилась назад в Киото. Их путь, как и в первый раз пролегал мимо маленького городка Оцу. И без того узкие улочки этого городка были запружены народом, радостно приветствовавшего августейших гостей размахивая флажками. Длинная процессия, растянувшаяся на сотню метров, медленно проходила мимо этой ликующей толпы.
Момент был наполнен торжественностью и ликованием, казалось-бы ничего не предвещает беды. Но не все на узкой улочке Симо-Когарасаки были рады приветствовать заморских гостей. Молодой полицейский Цуда Сандзо — выходец из самурайского сословия и бывший солдат, принимавший участие в подавлении Сацумского восстания 1877 года испытывал глубокое негодование в сложившейся ситуации. Он считал, что мерзким гайдзинам оказывают слишком большие почести, тогда как сами они позволяют себе недостаточно уважительно относиться к японским ценностям. Цуда считал, что цель Николая состоит именно в том, чтобы провести разведку и подготовить вторжение в Японскую империю, а дипломатический визит служит лишь прикрытием его настоящей миссии. Цуда Сандзо увидел в Николае Александровиче злейшего врага японской нации, и решился на немного-немало убийство наследника Российской империи.
Цуда стоял на своем посту, когда делегация проезжала в первый раз через Оцу. Тогда он не знал наверняка кто Николай, а кто Георг. Не был он уверен и в этот раз, но теперь он понимал: другого шанса у него не будет. Как только коляска Николая прошла мимо Цудо, он выскочил из толпы и обнажив свою саблю, бросился к цесаревичу. Он нанес скользящий удар Николаю по голове, задевший ему лоб и снесший сидящую на нем шляпу. Николай попытался соскочить со своей коляски и убежать, но полицейский успел нанести второй удар. В этот момент подбежал принц Георг и хорошенько ударил нападавшего бамбуковой тростью по затылку. Этот удар отвлек Цудо от преследования Николая, что дало время двум отважным рикшам повалить неудавшегося убийцу на землю.
По сообщению князя Э.Э. Ухтоминского первыми словами Николая после покушения были:
«Это ничего, только бы японцы не подумали, что это происшествие может чем-либо изменить мое отношение к ним и признательность мою за их радушие»
В ближайшем доме потерпевшему осмотрели раны и сделали перевязку. Раны оказались неопасными. Вечером того же дня Николая на экстренном поезде отправили в Киото.
Тем временем в японском правительстве началась паника. Принц Арисугава сообщил в своей телеграмме, посланной через 20 минут после происшествия об ужасном характере полученных цесаревичем ран. Правительство опасалось, что инцидент может привести к серьезному давлению со стороны России. На следующий день после инцидента сам божественный император выехал из Токио на встречу с Николаем. Мэйдзи прибыл в Киото в 9 вечера, но ему (!) отказали в аудиенции с Николаем, сославшись на то, что наследник уже лег в постель. Встреча состоялась только на следующее утро. На этой встрече император заявил о своем твердом решении оставаться в Киото до выздоровления цесаревича.
Финальным пунктом японского путешествия должен был стать Токио. Но увы, Александр III и Министерство иностранных дел Российской империи приняли решение закончить путешествие цесаревича по Японии. К этому времени в продаже уже появились цветные гравюры, «запечатлевшие» исторический момент встречи на Токийском вокзале императора Мэйдзи и цесаревича Николая. Увы, цесаревичу так и не удалось никогда в жизни побывать в японской столице.
18 мая на борту своего крейсера Николай отпраздновал свой 23 день рождения. Палуба «Памяти Азова» была уставлена подарками от японцев. В этот день на фрегат были приглашены рикши, помогшие задержать нападавшего и которым наследник был обязан жизнью. Николай лично наградил их орденами св. Анны. Кроме того, каждый из них получил в награду единовременно 1500 долларов, а также им была назначена пенсия в 500 долларов в год.
19 мая Николай покинул берега Японии, отплыв во Владивосток. Покидая Страну восходящего солнца, Николай отправил Мэйдзи такую телеграмму:
«Прощаясь с Вами, Ваше Величество, я не могу не выразить подлинную благодарность за добрый прием со стороны Вашего Величества и Ваших подданных. Я никогда не забуду добрых чувств, проявленных Вашим Величеством и Императрицей. Глубоко сожалею, что был не в состоянии лично приветствовать Ее Величество Императрицу. Мои впечатления от Японии ничем не омрачены. Я глубоко сожалею, что не смог нанести визит Вашему Величеству в императорской столице Японии».
Николай попрощался с Японией, оставив случившуюся историю в прошлом. Его ждал финальный этап его Восточного путешествия – тур через бескрайние просторы азиатской части России в Петербург. В Стране восходящего солнца тем временем шли допросы, разборы полетов и юридические споры.
Японское судопроизводство в деле вынесения приговора горе-убийце столкнулось с одной трудностью, а именно – с несовершенством японского законодательства. В японском уголовном кодексе не было статьи, за покушение на представителей иностранных государств. Цуда могли судить либо по статье о нападении на представителя японской императорской династии, либо на основании общих законов уголовного кодекса. В таком случае, самое страшное что ждало Цудо Сандзо – пожизненная каторга. И несмотря на то, что посол России в Японии Д.Е. Шевич настаивал на смертной казни, при всем уважении, покушение на Николая Александровича никак не могло быть приравнено к покушению на представителя японской императорской династии. Николашка то может и уважаемый человек, но и свою родословную он от Аматэрасу не ведет.
25 мая Цуда Сандзо на закрытом судебном процессе приговорили к пожизненному заключению, которое он был должен отбывать на Хоккайдо, который тогда нередко именовали «японской Сибирью». А уже через полгода, в сентябре он скончался. По официальной версии – от воспаления легких.
Какой же итог у всей этой истории?
Покушение на наследника российского престола обернулось серьезным внутриполитическим потрясением для Японии. Были отправлены в отставку ряд государственных деятелей, пришлось пересмотреть некоторые положения японского законодательства. Страна восходящего солнца понесла репутационный ущерб. Но к происшествию, вошедшему в историю как «Инцидент в Оцу», привели именно ксенофобские и шовинистические настроения, постепенно все шире и шире охватывающие японское общество. Эти настроения, вкупе с агрессивным внешнеполитическим курсом приведут в будущем Японию к катастрофе. На этом фоне инцидент с покушением на Николая является не более чем рядовым эпизодом на этом любопытном отрывке полотна японской истории.
Что касается Николая, то нет оснований полагать, что визит в Японию, обернувший покушением на его жизнь, как-то резко изменили его отношение к японцам в наихудшую сторону. Несмотря на то, что по воспоминаниям С.Ю. Витте Николай неоднократно называл японцев «макаками», в своих письмах матери он отмечает, что несмотря на случившийся инцидент, Япония так же нравится ему, как и раньше. Впрочем, надо полагать, осадочек остался.
Автор - Григорий Римский
Статья создана при поддержке паблика Масонская ложа Кайзер и Аллах