Берега хороши тем, что обычно на них есть только два направления, и от избы, которую мы заняли в отсутствии хозяев (здесь это нормально!) мы пошли назад, в сторону Чаваньги, где по дороге приметили много красот.
У следующей избы Столбиха пологий берег идёт мощным валом из камня и плавника. Набросало ли его сюда штормами, или люди устроили авандюну, чтобы Терский не повторил судьбу затопленных пексками Кузомени и Шойны - не знаю.
На избе - колоритный старый фонарь, а чуть поодаль - та лодка-навес с заглавного кадра:
Дальше берег делается более скалистым:
А небольшой мыс примечателен выходами красивых минералов:
И общей живописностью скал:
Обратите внимание на рельеф - по умолчанию дикая природа здесь зовётся "тундрой", но фактически на открытом ветру месте встречает настоящая тундра, а где потише - мелкий и кривой, но всё же лес:
Мыс, увенчанный крестом, на карте не подписан, но судя по всему местные знают его как Крутая Горка. По крайней мере именно так называется лежащая за ним тоня:
Под горой - заброшенная фактория:
Подобный деревянный чан мы уже видели в Чаваньге - только в работе:
На мысу выходит к морю белая кальцитовая жила. По тоне разбросаны предметы промысловиков:
Хотя фактория заброшена, во время путины жизнь тут явно кипит:
А заглянув в дом, мы прозвали его "евроизба":
Тем более что некоторые скандинавские тренды сюда доходят:
Общий вид Крутой Горы:
В итоге мы дошли до ошмётков выброшенного на камни судна:
А где-то по дороге обнаружился участок длиной дай бог 50 метров, где отлично ловил МТС. Откуда сигнал мог долетать, тем более такой узкой полоской, для меня так и осталось загадкой. До того берега Белого моря - добрая сотня километров, да и стоит напротив этих мест отнюдь не Архангельск. Видимо, где-то в кустах притаился то ли военный объект, то ли и куда вероятнее - элитная турбаза с собственным маленьким ретранслятором.
Удивительное свойство Терского - он столь же лишён точечных достопримечательностей, сколь и прекрасен в целом.
И лишь одно меня не отпускало чувство, название которому мне трудно сходу подбрать. На борту "Клавдии Еланской" я бы восторгался её сходством с "Петропавловском", которым в детстве мы с родителями ездили с Камчатки на Командоры... да только после Курил, Сахалина и устья Оби пассажирские суда стали восприниматься немногим экзотичнее, чем поезда. Мрачный Островной и живая Чаваньга, как когда-то Воркутинское кольцо и Кимжа, могли стать сильнейшим впечатлением на годы. Да только Амдерма или степной Аркалык ещё мертвее, а Усть-Кара или Антипаюта ещё живее в своей труднодоступности. Не говоря уж про Варнек... Я изо всех сил старался глядеть на Терский берег так, как глядел бы на него 8 лет назад, если бы тогда мне повезло пересечь Варзугу... а перед глазами вновь и вновь вставал Вайгач за краем света. "От обилия съеденных деликатесов словно стёрлись вкусовые рецепторы" (цитирую по памяти) - писала, кажется, Ольга Славникова про разочарованного в жизни богача. Это верно и для путешествий...
Отдохнув на избе вторую ночь, утром мы собрались в сторону Кузомени с самым логичным на Терском берегу настроем "идти пока идётся, ехать пока едется". Однако довольно быстро мы упёрлись в речку с хорошей, примерно по пояс, глубиной, и пока думали, как её пересечь, со стороны Кузомени к устью прикатил крытый и от того несуразно "Арго" с помором, а со стороны Чаваньги - грузовик с туристами. И вот мы снова оказались в кабине.
Но в целом стало ясно, что направление для пешей прогулки мы днём ранее выбрали верно - за Шумской берег разгладился, стало меньше скал и больше песков, да и следы человека вроде избы Кривой Ручей не столь живописны.
Самым сложным местом пути считается брод через Индеру - довольно широкую река, однако в отлив у самого устья проходимую пешком или проезжую. За Индерой - очередная изба, роль которой выполняет "бочка диогена":
За Индерой тянутся пески, едва поросшие мхом и стланником. А значит - скоро Кузомень: