Ибо, утверждает Шеллинг, в то время как простые объекты “обязательно конечны”, дух в своем вечном самодвижении не может быть конечным. Однако, рассматривая все как объект осознания, дух также объективирует себя и, таким образом, входит в сферу конечности: “дух есть дух только в том случае, если он объективирует себя и, следовательно, становится конечным. Оно не является бесконечным, не становясь бесконечным, и не становится бесконечным, не будучи бесконечным.
Следовательно, оно не является ни бесконечным, ни конечным, а скорее демонстрирует самый изначальный Союз бесконечности и бесконечности.
В цитируемом тексте идея первичного Союза подкреплялась явным обращением к Лейбницу и Спинозе. По словам Шеллинга, Лейбниц не говорил о внешних "вещах в себе“, далеких от сознательного осознания; он" не знал никаких сущностей или существ, кроме тех, которые признают себя или признаются духом."Внешние вещи для него не были инертными или безжизненными объектами; скорее, он наделял свои монады способностью понимания и изображал их как знающих и представляющих
существа. Шеллинг восклицает:
Бессмертный ум, что стало между нами от ваших учений!
Через несколько страниц тот же текст обращается к наследию Спинозы, фактически к “неизбежности Спинозизма”—хотя последний и в новом обличье или формулировке. В то время как сам Спиноза говорил о “субстанциях”, создавая таким образом впечатление инертных вещей или объектов, правильная переформулировка должна была сосредоточить внимание на изначальном единстве субъекта и объекта, бесконечности и бесконечности, которое является уровнем “духа". Шеллинг повторяет:
Конечность и немощь, изначально едины только в существе духовной природы.
В действительной жизни, конечно, то же самое единство развертывается и дифференцируется в непрерывном процессе объективации—процессе, который раскрывает продуктивное самодвижение духа, а также его самоограничение в мире.
В представлении Шеллинга разворачивающееся движение Духа включает в себя диалектическое взаимодействие бесконечных и бесконечных моментов—где первый может быть описан как "положительно" активный, а второй-как “отрицательно” реактивный или пассивный.
Поднявшись на уровень осознания, он утверждает, что сознание может различать две стороны движения, где одна сторона имеет "положительный или усиливающий" характер, а другая - "отрицательный или ограничивающий" характер: "в той мере, в какой дух ограничивает (или объективирует) себя, он одновременно активен и пассивен; и поскольку каждое действие также способствует развитию человеческого сознания, природа индивидуальности также должна демонстрировать это соединение действия и пассивности.”
Хотя в цитируемом тексте явно подчеркивается “изначальный Союз”, он не полностью исследует процесс “становления”, то есть превращения Союза в различие или полярность и его последующего возможного восстановления на новом уровне.
Это исследование было темой первой зрелой формулировки позиции Шеллинга: его идеи для философии природы 1797 года. Как замечает Роберт Штерн в своем предисловии к английскому переводу, Шеллинг, только что переехав из Тюбингена в Лейпциг,
Погрузился в изучение медицины, физики и математики и пришел к картине природы, подчеркивающей ее полярность и динамизм
—картине, которая сильно отличается от кантовской и Фихтеанской тем. В своем собственном предисловии к тексту Шеллинг жирными штрихами дает набросок своего взгляда на природу и ее отношение к отражению и духу. Как он пишет, его цель состоит не в том, чтобы представить дедуктивную систему, а в том, чтобы показать, как опыт ведет нас в этой области, раскрывая процесс развития.
Первоначально, отмечает он, человечество было встроено в природу и жило в “философском состоянии природы". Однако первое же движение сознательной рефлексии нарушило этот союз—и не случайно; ибо " человеческий дух, стихией которого является свобода, неизбежно стремится освободиться или освободиться от оков природы и ее опеки. Таким образом, с развитием внутреннего отражения человек оказывается в слиянии с внешним миром (субъект-объектное расщепление), и начинается философия: “рефлексия отделяет отныне то, что всегда объединяла природа. Однако, добавляет Шеллинг:
Это разделение не является целью или целью, а лишь “средством” освобождения. Ибо подлинной сущностью человека является действие, а действие означает объективацию духа в мире—процесс, который направлен не на подавление этого мира, а на восстановление и саморазвитие духа в действии.
Таким образом, между духом и миром не должно быть никакого разрыва; напротив, контакт и взаимность должны быть возможны между ними, ибо только так человек становится человеком. Изначально в человеке существует абсолютное равновесие между природными силами и сознанием.
Продолжение следует...