А.С. Пушкин — журналист и политик
Летом 1831 года молодожёны Пушкины переехали из Москвы в Царское Село. Спасаясь от эпидемии чумы, император вместе со своим двором, также перенёс свою резиденцию в Царское Село. Во время прогулки по парку венценосная чета встретила Пушкиных. Царь, узнав поэта, остановил коляску. Сделав несколько комплементов Наталье Николаевне, император обратился к Александру Сергеевичу, почему тот не служит. «Я готов, государь, — отвечал поэт. — Но, кроме литературы, я службы никакой другой не знаю».
20 июля 1831 года из Царского Села в Петербург А.С. Пушкин написал графу А.Х. Бенкендорфу: «Если государю-императору угодно употребить перо моё, то буду стараться с точностью и усердием исполнять волю его Величества и готов служить ему по мере моих способностей. В России периодические издания не суть представители политических партий (которых у нас не существует), и правительству нет надобности иметь свой официальный журнал. Но, тем не менее, общее мнение имеет нужду быть управляемо. С радостью взялся бы я за редакцию политического и литературного журнала, т.е. такого, в коем печатались бы политические и заграничные новости. Около него соединил бы я писателей с дарованиями и таким образом приблизил бы к правительству людей полезных, которые всё ещё дичатся, напрасно полагая его неприязненным к просвещению. Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям дозволение заняться историческими изысканиями в наших архивах и библиотеках. Но могу со временем исполнить давнее желание написать историю Петра Великого и его наследников до государя Петра 3-го». Граф А.Х. Бенкендорф, который в лошадях разбирался гораздо лучше, чем в литературе, карандашом начертал: “Бесполезное предприятие”, — но доложил о письме и его содержании императору. И уже 23 июля министр иностранных дел граф К.В. Нессельроде получает от Бенкендорфа циркуляр о высочайшем повелении: «Определить в государственную коллегию иностранных дел известнейшего нашего поэта, титулярного советника Пушкина с дозволением отыскать в архивах материалов для сочинения истории Петра I».
26 августа 1831 года граф Эриванский генерал Н.И. Паскевич овладел мятежной Варшавой. Вся европейская пресса обрушилась на Россию, беззастенчиво обвиняя русскую армию в зверских преступлениях против «бедных поляков» и даже требовали военной защиты. Жуковский и Пушкин ответили брошюрой «На взятие Варшавы». Позднее вышла книга под таким же названием. В неё вошли два стихотворения поэта «Клеветникам России» и «Бородинская годовщина». Стихи были представлены царю, и Николай I одобрил их. Стихи Пушкина сразу попали в прессу Германии, Франции, Англии, Австрии, вызвав широкий резонанс в политических и литературных кругах этих стран. Австрийский посол в Петербурге граф Фикельмон отправил депешу канцлеру Меттерниху с разъяснением политической обстановки в России связанной с польским восстанием, приложив к ней стихи Пушкина, при этом подчеркнув, что текст стихов одобрил российский император.
В рассекреченных архивах, документах и депешах иностранных дел послов вюртемберского и австрийского среди прочего обнаружены документы, в которых А.С. Пушкин представлен как видный политический деятель, глава русской партии противостоящей партии иноземцев, стеной отгородившей Николая I от русского общества. 27 января 1832 года Пушкин принимает присягу и назначается руководителем «газетной (перлюстрации) экспедиции» при третьем отделении канцелярии его Императорского Величества и Министерства Иностранных дел, а также оказывает помощь экспедициям в шифровке и дешифровке (криптографии) дипломатической переписки. Засилие иностранцев при дворе и в правительстве России XIX века было столь велико, что поэт, обладавший тонким чувством юмора, на вопрос царя, как его наградить за хорошую работу, с улыбкой ответил: «Государь, сделайте меня немцем…».
В это же время Пушкин вместе с титулярным советником Н.И. Тарасенко-Отрешковым является соиздателем газеты «Дневник. Политическая газета». А в 1836 году редактирует и издаёт журнал «Современник». В свет и в печать из-под руки Александра Сергеевича вышло пять номеров этого журнала. Выполняя свой давний замысел, Пушкин стал объединять вокруг изданий, которыми он руководил, и литераторов с дарованиями. Вот письмо к декабристу В.Д. Сухорукову из Петербурга в Пятигорск 14 марта 1836 года: «Любезнейший Василий Дмитриевич!.. Вы знаете, что я сделался журналистом (это напоминает мне, что я не послал вам «Современника», извините — постараюсь загладить мою вину). Итак, сделавшись собратом по перу Булгарину и Полевому, обращаюсь к вам с удивительным бесстыдством и прошу у вас статей. В самом деле, пришлите-ка мне что-нибудь из ваших дельных, добросовестных, любопытных произведений… Между тем и о цене (денежной) не худо поговорить, за лист печатный я плачу по 200 рублей. Не войдём ли мы в торговые сношения? Извините, весь ваш А.П.».
Но журналистская работа Пушкина находилась под «неусыпным оком» третьего отделения. 18 мая 1836 года из Москвы в Петербург Пушкин писал жене: «…А между тем, у меня самого душа в пятки уходит, как вспомню, что я журналист. Будучи ещё порядочным человеком, я получал уже полицейские выговоры и мне говорили: (вы не оправдали и обманули… Франц. — В.У.) и тому подобное. Что же теперь со мной будет? Мордвинов (А.Н. Мордвинов управляющий делами 3-го отделения — В.У.) будет на меня смотреть как на Фаддея Булгарина и Николая Полевого, как на шпиона; чёрт догадал меня родиться в России с душою и талантом! Весело, нечего сказать…».
Став редактором и издателем журнала «Современник» и объединив вокруг себя партию литераторов-единомышленников, Пушкин стал представлять серьёзную угрозу иноземцам во главе с министром иностранных дел графом К.В. Нессельроде. Начались придворные интриги, анонимные письма против Пушкина и его семьи, которые предшествовали трагической гибели поэта зимой 1837 года. Дуэль между Пушкиным и Жоржем Дантесом (Геккерном) и сегодня вызывает много вопросов у потомков.
2 февраля 1837 года барон Людвиг Геккерн писал барону Верстолку: «Долг чести повелевает мне не скрыть от вас, что общественное мнение высказалось при кончине г. Пушкина с большей силой, чем предполагали» (эти строки заставляют задуматься о том, что смерть поэта для организаторов убийства не была неожиданностью. Пушкин был приговорён ещё до дуэли — В.У.). И далее Геккерн писал: «…Но необходимо выяснить, что это мнение принадлежит не высшему классу… чувства, о которых я теперь говорю принадлежат лицам из третьего сословия, если можно так назвать в России класс промежуточный между настоящей аристократией и высшими должностными лицами, с одной стороны, и народной массой совершенно чуждой событию, о котором она и судить не может, — с другой. Сословие это состоит из литераторов, артистов, чиновников низшего разряда, национальных коммерсантов высшего полёта и т. д. Смерть г. Пушкина открыла, по крайней мере, власти существование целой партии, главой которой он был, может быть, исключительно благодаря своему таланту, в высшей степени народному. Эту партию можно назвать реформаторской: этим названием пользуются сами её члены. Жуковский и Орлов получили анонимные письма с требованием покарать Геккерна и воздать почести великому российскому поэту. «Ваше Сиятельство, — писал графу Орлову некто подписавший письмо инициалами К.М., — именем вашего отечества, спокойствия и блага государя, просят вас представить его величеству о необходимости поступить с желанием общим, выгоды из того произойдут неисчислимые, иначе, граф, мы горько поплатимся за оскорбление народное, и вскоре».
Царь был возмущён текстом писем, он повелел Бенкендорфу пресечь любые почести поэту, погибшему на поединке, запрещённом законом. И граф шеф жандармов принялся за «дело». В отчёте о действиях корпуса жандармов за 1837 год генерал докладывал царю: «В начале сего года умер от полученной на поединке раны знаменитый наш стихотворец Пушкин. Пушкин соединял в себе два единых существа — он был великий поэт и великий либерал, ненавистник всякой власти… сообразно сим двум свойствам Пушкина образовался и круг его приверженцев. Он состоял из литераторов и всех либералов нашего общества. И те и другие приняли живейшее самое пламенное участие в смерти Пушкина; собрание посетителей при теле было необыкновенное… подобное как бы изъявление скорби о смерти Пушкина представляет, некоторым образом, неприличную картину торжества либералов — высшее наблюдение признало своей обязанностью мерами негласными устранить все почести, что и было исполнено».
Всем средствам массовой информации было категорически не рекомендовано публиковать некрологи и портреты Пушкина в траурной рамке, только в литературных приложениях к «Русскому инвалиду» 30 января был опубликован портрет А.С. Пушкина в траурной рамке и некролог, автором которого был князь В.Ф. Одоевский: «Солнце нашей поэзии закатилось! Пушкин скончался во цвете лет, в середине своего великого поприща, более говорить о сём не имеет силы, да и не нужно; всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! Наш поэт! Наша радость, наша народная слава! Неужели в самом деле нет у нас уже Пушкина? К этой мысли нельзя привыкнуть! 29 января 24 часа 45 минут пополудни».
Виктор Ушаков
«Литературный Санкт-Петербург», № 42 от 7 мая 2020 г.
