- Виктория, в вашей группе сегодня новая студентка, Нина.
- Да, хорошо, спасибо.
Вообще-то, предупреждать надо, что Нине за 60. Утончённая эфирная дама. В прошлом экскурсовод. Абсолютно ясный ум, правила помнит, хотя учила 20 лет назад. Нина - made in USSR. Это значит 100% обязательность и испонительность. Редкость нынче. Многим молодым надо объяснять их мотивацию. Бред, конечно. А, вот, Нине не надо. Счастье-то какое! Ей сказал сделать от сих до сих, она сделает от сих до сих. И это не обсуждается. Это плюс. Но было в Нине то, от чего я начала подпрыгивать - из неё выпадали слова. Действительно, выпадали. Она этого не замечала, потому что она была уверена, что рассуждала про себя, а, на самом деле, она говорила вслух. Я такое наблюдала у детей, которые быстро соображали. Они тянули руку и так хотели ответить, ну, так хотели ответить, что ... уже ответили. С ними было тяжело, потому что они не давали возможности другим подумать. Скорость их мысли была так высока, что скоро они просто подсказывали вслух, вне зависимости от того, кого я спрашивала. Я давала им Чупа-чупс, объясняла, что они мешают другим думать, отнимают у них радость открытия - бесполезно. Они громко, радостно и, главное, стремительно отвечали каждый раз, когда знали ответ.
Но Нина - это же совсем другое дело! Она же не ребёнок! Она же может контролировать свою речь, - наивно думала я. Несколько занятий подтвердили - не может. О, Господи, правда, не может!
- Нина, кто сейчас это сказал!?
- А что? Я сказала, да? Ну надо же ...
Спрашиваю Серёжу, отвечает Нина, спрашиваю Алёну, отвечает Нина. Да ядрёна кочерыжка!
- Нина, вы мешаете! Нина, вы не даёте Серёже ответить! Нина, Нина, Нина, Нина... А Нина не слышит, что из неё просто выпадают слова. Ну, всё как с детьми!
Я бешусь, подпрыгиваю, толку - ноль. Нужна тяжёлая артиллерия.
- Серёж, тебе Нина мешает? - спросила я однажды, когда Нина ушла.
- Нууу... протяжно и очень размеренно начал Серёжа.
Серёжку нужно сильно любить, чтобы дослушать его до конца. Флегма. Пока он разойдётся, многие уже погаснут, вспыхнут и снова погаснут.
- Если Нина тебе, всё-таки, мешает, ты можешь ей об этом сказать прямо на занятии. Меня она, к сожалению, не слышит, а к тебе, скорее всего, прислушается. У неё же сын постарше тебя. Думаю, мужское мнение возымеет действие.
Это был Серёжин выход. Не знаю, готовился он к нему или нет, но у него всё получилось. Любая история в Серёжином исполнении - это тост на грузинской свадьбе. Опустить бокал вы уже не можете, как впрочем, не можете и вставить в его священную речь свои 5 копеек. Когда горец говорит, все молчат. И Нина молчала. Каким-то волшебным образом молчала. Не перебивала, не приводила примеры из собственной жизни, не вздыхала, ни охала, а сидела и завороженно слушала. А Серёжка и не думал останавливаться. Он, вообще, только начал. История была про деда с внуком. Внук увидел, как один мальчик приколачивал доски и устанавливал таким образом забор. Выходило у него скверно и криво. Внук бросился помогать мальчику. Он ловко забивал гвозди, а дед следом вынимал только что забитые гвозди. Когда внук возмутился, дед спокойно ответил, что мальчику нужно научиться это делать самому и легко заколоченные внуком доски никак не помогли ему овладеть этим навыком. Это вкратце.
Серёжа рассказывал эту историю красиво и долго, никуда не торопясь. Я видела, как тяжело Нине было слушать.
- Надо же, какой Сергей разговорчивый! - пожаловалась Нина в конце занятия.
- Серёжка отжал сегодня за все предыдущие разы, когда вы не давали ему сказать, - с улыбкой подумала я про себя, но вслух Нине ничего не ответила.
После этого случая Нина научилась слышать себя. "Молчу!"- говорит она иногда, уже успев что-то сказать, и виновато прикрывает рот рукой. Она, действительно, услышала тогда Серёжу. Думаю, сейчас многие новенькие в группе удивятся, что эта история могла иметь хоть какое-то отношение к Нине.