Другим детям нравилось смотреть, как я боксирую. Не потому, что я был очень хорош, а потому что я был забавен. Когда я был на ринге и надо мной смеялись, то я не чувствовал стыд, как это обычно бывало. И от этого я преисполнялся прекрасным ощущением. Я даже иногда прыгал, чтобы нанести удар. Позднее спортивные обозреватели назвали это «удар газели», но тогда у меня ни было названий ни для чего. Я просто представлял себе, что наиболее простой путь попасть ударом в парня было подпрыгнуть вверх и одновременно выбросить руку. И вот так я летал по воздуху и бил. Боксируя таким способом, я мог пропустить удар и упасть на свою же голову. Но у меня все получалось десятки раз, и мне присуждали победу решением. Я нанес достаточное количество ударов для этого.
Каждый раз, когда мама приезжала навестить меня (а дорога туда-обратно стоила 3$ - много для нашей семьи), она видела, что я становился все лучше и лучше. Я имею в виду не как боксер, а как человек. В один из дней, когда у нас была возможность посидеть вместе и тихо поговорить, она задала мне вопрос, который, очевидно, был в ее голове с тех пор, как она согласилась с судьей отправить меня сюда.
- Флойд, мальчик мой, это тюрьма?
- Нет, мам. Это школа. Лучшая школа, в которую я ходил.
Одна из причин таких моих слов было то, что я перестал ощущать себя в плохом положении, у меня появилось желание читать лучше и писать разборчивее. Я хотел учиться еще усерднее и быть похожим на других ребят. Начиная с момента, когда я оказался в "Вилтвике", меня больше не преследовали кошмары и я никогда больше не ходил во сне. До этого все было так, словно я был заперт в коробке, из которой не было выхода, куда бы я ни шел.
Я был там два года. Мне было уже больше 12 лет, когда я был выписан оттуда и мне было разрешено отправиться назад, жить с родителями, братьями и сестрами.
Я никогда не был большим грамотеем. Я и сейчас не особо грамотный. Но я научился отличать правильное от ошибочного. Там был открыт путь к моему дальнейшему образованию. Теперь я мог смотреть в глаза людям, и когда меня о чем-то спрашивали, больше не возникало желания убежать и спрятаться.
Когда меня отправили в "Вилтвик", полиция, ювенальный суд и детская опека должны были решить вопрос о присвоении мне особого статуса. И, покидая "Вилтвик", я должен был показать, что справился с тем, что ранее меня беспокоило и тревожило. Когда ты возвращаешься назад в большой мир, рекомендуется быть под дальнейшим присмотром детской опеки. Некоторым из нас была назначена прежняя терапия, но только немного измененная.
Следующим моим шагом было поступление в одну из нью-йоркских школ типа "600".
"600" - школы для социально неприспособленных детей и детей с эмоциональными расстройствами
Сейчас таких школ порядка 15, но когда я вошел в школу Цирус В. Филда в 1947 году, их было всего две. Они тогда работали в экспериментальном режиме. Это были профессиональные начальные школы, но министерство образования также называло их «Школа возможности».
Одна была в верхней части города по адресу 87-я западная улица, 113. Другая располагалась по 4-й западной улице, 113. Первая называлась "P.S. 612". Моя именовалась "P.S. 614". Она помогла мне стать чемпионом. Более того – помогла мне стать мужчиной.