Через некоторое время, я выиграл, по сути, наивысшую награду из тех, которую мог получить мальчишка моего класса (по крайней мере так мне кажется). Мисс Костен приглашала ученика, который сделает лучшую работу за неделю, к себе домой на выходные. Пару раз у меня получилось. Это было как в том, обычном доме, о котором я мечтал, когда прятался в кинотеатрах.
После одного из таких выходных мисс Костен дала мне коробку со сладостями. «Ты сделал свою работу хорошо», - сказала она, - «Думаю, ты заслужил особый подарок». Я ничего не хотел так сильно, как конфет, однако мы с другом пообещали делить все пятьдесят на пятьдесят. И все шло нормально, пока мисс Костен не добавила: «Не позволяй другим мальчикам есть это вместе с тобой».
Я чувствовал, что нарушу обещание мисс Костен, если поделюсь конфетами с друзьями. Я отказался от этих сладостей, и ведь как раз незадолго до этого мисс Костен учила меня вещам, которые и привели к такому отказу. «Ты хороший, честный парень, Флойд», - сказала она. «Ты держишь обещания, даже если тебе это невыгодно».
Кое-что еще произошло в Вилтвике, что мне пошло на пользу, хотя я не сразу понял это. Первый раз в жизни я вышел на ринг побоксировать.
В нашей школе было много видов спорта. Мы играли в бейсбол и баскетбол, катались на лошадях, плавали в озере и ловили там рыбу. Три или четыре раза в год мистер Волтер Джонсон, исполнительный директор школы и ответственный за отбор наших консультантов, организовывал боксерские матчи между ребятами.
Спустя много лет, когда я уже стал чемпионом мира, когда журналы и газеты стали много обо мне писать, некоторые репортеры разговаривали с мистером Джонсоном о моей персоне. Я читал то, где он сказал: «Насколько я помню, Флойд не особо принимал участие в коллективных мероприятиях». Это было правдой, по крайней мере касаемо бокса. Когда мистер Джонсон спросил меня первый раз, не желаю ли я принять участие в турнире, я ответил ему: «Мне не нравится бокс. Я не хочу ходить в зал. Я не хочу драться».
- Ты боишься? - спросил он.
- Не боюсь. Просто не хочу.
В то же самое время два моих старших брата иногда боксировали по любителям в Бруклине. Вскоре после разговора мистера Джонсона со мной, мама сказала мне во время одного из своих визитов, что он очень много обсуждал с ней то, что я не желаю присоединяться к группе.
«Быть может, занятия боксом будут полезны для моего мальчика» - говорила она ему. «Может быть, это поможет ему сбросить груз старых обид и быть как все».
Что ж, они практически вытолкнули меня на ринг. Для начала я посмотрел пару боев перед тем, как согласиться. Помню, как я написал после этого матери: «Скажи братьям, что я вскоре присоединюсь к ним на ринге».
Я провел три боя в Вилтвике и во всех одержал победы.
Первый раз я скрестил перчатки с парнем, которого, как я думал, я не мог выиграть. Я видел, как он дрался с другими мальчишками, и он был больше меня. Но самым странным было то, что когда мы надели перчатки, он уже не казался таким большим; не казался даже такого же размера, как я.
Не могу сказать, что сумел сбить его с ног, но самое главное было то, что он не смог уложить меня.
Когда все закончилось, его нос был окровавлен. После всего этого он был просто взбешен, потому что не смог сделать со мной того, что хотел. В тот день я запомнил, как его звали. Это был Рэндольф.