Фламандский живописец Питер Брейгель Старший (Мужицкий) является одним из основоположников голландского реалистического искусства.
Нужно понять, что, когда мы берём термин «реализм», мы подразумеваем реализм позднего средневековья. А это время, когда жизнь, все её формы и проявления воспринимались куда более резко и ярко, чем в настоящее время. Всякое действие, всякий поступок следовали разработанному и выразительному ритуалу. Из-за постоянных контрастов, пестроты форм всего, что затрагивало ум и чувства,каждодневная жизнь возбуждала и разжигала страсти, проявлявшиеся то в неожиданных взрывах грубой необузданности и зверской жестокости, то в порывах душевной отзывчивости. В переменчивой атмосфере протекала жизнь средневекового города.
Празднества карнавального типа и связанные с ними смеховые действа или обряды занимали в жизни средневекового человека огромное место. Все эти обрядово-зрелищные формы, как организованные на начале смеха, чрезвычайно резко, можно сказать принципиально, отличались от серьезных официальных-церковных и феодально-государственных культовых форм и церемониалов. Но так ли сильно они отличались у Брейгеля?
Празднества карнавального типа и связанные с ними смеховые действа или обряды занимали в жизни средневекового человека огромное место.
Картина Брейгеля «Битва масленицы и поста» наглядно иллюстрирует народные праздничные традиции в период между новым годом и «пепельной средой» (ash wednesday).
Пепельная среда — это первый день начала великого поста, в православии «чистый понедельник». На католических мессах проводится специальный обряд посыпания головы пеплом, читается проповедь Иоанна Крестителя о покаянии «прах ты и в прах возвратишься».
Мы с вами видим, как обряды и зрелища двух противоположных, но следующих один за другим периодов календарного года разыгрываются в городе между таверной и церковью в виде турнира. Для средневекового человека реализм, символизм и персонифицирование очень важны.Вещи, в понимании которых для нас нет ничего антропоморфного, средневековье не боится превращать в аллегорические персонажи.
Пепельная среда — это первый день начала великого поста, в православии «чистый понедельник». На католических мессах проводится специальный обряд посыпания головы пеплом, читается проповедь Иоанна Крестителя о покаянии «прах ты и в прах возвратишься».
В центре расположены персонифицированные Карнавал и Пост, которые собираются сразиться друг с другом. Но эта дуэль, конечно, пародийна. Измученная фигура Поста контрастирует с крепким и жирным человеком, олицетворяющим Карнавал. Он сидит на винном бочонке, и в качестве оружия держит вертел со свиньёй, на голове у него миска с паштетом, рядом пекут вафили — это обычно то, что едят во время мясоеда. За Карнавалом тянется его свита: ряженые, музыканты, карточные игроки. В левой части полотна, как мы уже говорили видна таверна, над входом которой висит дощечка с изображением лодки — это символ «корабля дураков».
Несмотря на то, что этот знак висит в левой половине, дурачество, балаган являются лейтмотивом всей композиции. В правой части, где изображена церковь, тоже не всё благостно и чисто. Унылая, уставшая фигура Поста держит в руках деревянную лопату на которой лежат две рыбины, на голове у него улей — рыба, мёд, постные лепёшки, финики — скромная еда поста. Пост окружают дети (у них на лбах нарисован пепельный крестик — символ пепельной среды), повозку тянут монах с монашкой. За Постом стоит женщина, которая принесла калеку, собирать милостыню,но в корзине у неё обезьяна. Почему обезьяна? Это животное выступет символом двоедушия. И мы понимаем, что эти двое, скорее всего дурят всех. Но кто эти остальные? Так ли отличаются люди правой и левой половины? Деталей и действующих лиц на картине очень много: и шутовская свадьба, и хоровод, и процессия, играют дети, женщина моет окно, горят в костре старые вещи (уборка и очищение домов накануне поста) и т. д. Но все эти люди совешенно разрознены, между ними нет никакой связи, нет логики в этом мире, современники Брейгеля ослеплены собственными пороками, они не осознают, что делают.
По сути между Карнавалом и Постом нет никаких различий. Меняется лишь пища, но остаётся та же суета только под другой маской. Меняются лишь правила игры. Масленица разрешает временное нарушение правил, которое в итоге обеспечивает сохранность и устойчивость социального порядка.
Как пишет Йохан Хёйзинга, игра в нашем сознании противостоит серьёзному. Но если присмотреться внимательнее, противопоставление игры и серьёзного перестанет нам казаться законченным и устойчивым. Игра может быть по-настоящему серьёзной. И наоборот, серьёзное может стать шутовством и балаганом.
Подлинная культура не может существовать без определённого игрового содержания, ибо культура предполагает известное самоограничение и самообладание. Для того, чтобы игровое содержание культуры могло быть созидающим или подвигающим культуру, оно должно быть чистым. Оно не должно быть ложным сиянием, которым маскируется намерение осуществить определённые цели с помощью специально взращённых игровых форм. Подлинная игра исключает всякую пропаганду. Она содержит свою цель в самой себе. Её дух и её атмосфера - радостное воодушевление, а не истерическая взвинченность. Сегодня пропаганда, которая хочет завладеть каждым участком жизни, действует средствами, ведущими к истеричным реакциям масс, и поэтому, даже когда она принимает игровые формы, не может рассматриваться как современное выражение духа игры, но только как его фальсификация. На картинах Брейгеля и в современном нашем мире мы можем наблюдать именно «истерическую взвинченность».