На кухне Николаев варил кашу. Варил для жены, но слушать ее любимый рецепт не стал, а упрямо следовал инструкции на коробке.
«Масла не положит. О соевом соусе и просить бесполезно», - раздраженно думала Николаева, лежа на кровати. Она попробовала пошевелиться, но резкая боль в ноге, такая сильная, что сразу захотелось умереть, заставила ее замереть в неуклюжей, даже уродливой позе, в которой и застал ее муж, вернувшись с кухни.
-Что? Хуже стало? - Николаев был обеспокоен и даже испуган.
Впервые он понял, что случилось нечто, выходящее за пределы его монотонного существования, когда, проснувшись после полудня, обнаружил на кухне не завтрак, а воющую на полу жену.
«Не могу. Убей меня! Нет сил терпеть», - Николаева лежала в неестественной позе, закинув ногу на табуретку и орала.
Спросонья Николаев не сразу сообразил, что к чему. Он хотел даже сначала сходить по утренней надобности в уборную, прежде, чем приступать к решительным действиям, но тут же устыдился своего порыва — как-никак непорядок — завтрака нет и жена убить себя требует.
Только через пару дней, научившись по инструкции варить кашу без масла и ставить уколы по назначению врача Николаев привык находить супругу в положениях, которые могли заметно укрепить их брак на заре отношений.
-Хуже, да? Пора укол делать.
Рыдая, Николаева кивала, но муж подумал, если бы не знал ее так хорошо, решил, что она планирует пробить головой подушку.
Уколы делать Николаев полюбил. Нежно раскладывал шприцы на столе, долго и старательно натирал спиртом правую ягодицу жены, тщательно прицеливался. Все это время на кровати, дрожа от ужаса, пищала Николаева. «Кому? Кому она доверилась!»
Только через пару дней после начала курса Николаева научилась расслабляться, чем значительно облегчила работу Николаеву.
-Вот и хорошо, - говорил Николаев после того, как нарисовав аккуратные ровные клеточки на попе жены, накрывал ее одеялом. - Или в крестики-нолики поиграем? Нет? Тогда я спать.
Николаев заваливался рядом и засыпал так быстро, что каждый раз забывал выключить торшер. И Николаева из-за своих временно ограниченных возможностей передвижения лежала при свете, осторожно ворочаясь и едва сдерживая крик боли. В конце концов, она находила более или менее удобную позу лицом к спящему мужу.
Все-таки он ей изменил тогда, семь лет назад, когда сказал, что они с коллегами заночевали на работе. И как она могла поверить в эту чушь? Чтобы пятеро взрослых людей просто заночевали в школе, потому что - это... как он сказал: «весело». Он бы еще рассказал, что они прыгали по партам. Только она могла поверить. Как унизительно. Даже вспоминать стыдно.
И сколько еще такого было? Когда она верила. А, может, верит до сих пор.
От боли Николаева проворочалась до утра и заснула, когда на улице уже светало под семейные разборки ранних птиц.
Николаев повернулся во сне и автоматически натянул сползшее одеяло на раскрашенную йодом жену.