Продолжение рассказа "Призрачный букет"
Глава 31.
Чем больше Вероника пыталась вникнуть в суть происходящего с ней, тем больше она заходила в тупик. Для понимания ситуации не хватало отправной точки, все было страшно, сумбурно, нелогично и не приводилось к общему знаменателю. В больницы у Валентины было все предельно ясно и понятно: лежи и лечись. Хочешь — думай и вспоминай. Что она и делала...
После окончания медицинского училища Валентина распределилась на швейную фабрику, где ее муж Паша работал электриком. Казалось, что решение правильное: муж и жена на одном предприятии, он – электрик, она – фельдшер, есть возможность получить квартиру... Может все так и было, если бы не мужнина любвеобильность. Ну, не мог мужик пройти мимо симпатичной швейки! А когда заходил в цех, где за швейными машинками сидело несколько десятков девушек и молодых женщин, и вовсе терялся: походка становилась игриво-танцующей, ноги выкидывались в разные стороны, выделывая непонятные зазывающие «ПА», грудь округлялась, плечи раскрывались, голова гордо запрокидывалась назад... Всем своим видом он напоминал гамбургского петуха, важно шествующего по курятнику с целью выбора объекта для топтания. И объекты находились. Учитывая дефицит мужиков, каждая вторая не прочь была завести шашни с красивым и статным электриком Пашей. Ну и что, что женатый? Жена – не стена, можно отодвинуть. Улавливая в накрашенных глазах швей-мотористок, шьющих черные ватники, если не согласие, то и не отказ, Паша сначала терялся, что работы – непочатый край, потом собирался, мобилизовывал все силы и с головой окунался в «тяжкий» труд - без праздничных и выходных, без остановок и передышек. А кто сказал, что будет легко? Зато он получает удовлетворение от своей работы.
Спустя год Валя поняла, почему швеи ходят в ее кабинет косяками. Одна просила таблетку пирамидона, другая – градусник померять температуру, третья жаловалась на давление...
Однажды, когда «пациенты» вышли из ее кабинета и она услышала разговор за дверью, «врачиха» поняла, что приходят к ней не больные, а соперницы, и не лечиться, а на смотрины.
- А ведь правду сказал Павлик, - послышался голос за дверью кабинета, - она ни рыба, ни мясо. Вы ее видели? Ни рожи, ни кожи. Бедный мужик! Мало того, что на вид - серенькая мышка, так еще ни на что не способна – ни в доме убраться, ни в койке..., - и она употребила такое крепкое словцо, что не каждый сапожник знает.
- Тихо ты, Зинка! – зацыкали на нее товарки. – Имей совесть, говори тише! Она же все слышит. Ведь она, а не ты ему законная жена. И ребенок у них...
- Ну и что, что законная жена? – нарочно громко говорила претендентка на Пашино сердце и все остальное, что к нему прилагалось, - сегодня она жена, а завтра – я. А что ребенок... Я ему тоже рожу!
- Не родишь! – дверь кабинета отворилась и на пороге появилась Валентина.
- Это почему же? Ты помешаешь? – обрадовавшись удавшейся провокации закричала соперница.
- Нет, не я, - тихо сказала Валя. – Не хотела тебе говорить, но ты сама виновата...
- Что ты там шепчешь? Молишься? Правильно, потому что я забираю у тебя Пашку! Такой красавчик самой нужен, я буду его холить и лелеять. И ни один человек мне не помешает.
- Человек не помешает, а вот... картошка... Да, именно картошка! Не будешь ты ни женой, ни матерью. Картошка тебя лишит всего. Даже лица!
От слов «докторши» исходил такой мощный напор, что подружки Пашиной любовницы невольно попятились. Только она осталась невозмутимо стоять в гордой воинственной позе. Ей, явно, хотелось крови. Вокруг них стали собираться рабочие.
- Люди добрые! – громко кричала красотка с белокурыми кудрями, стараясь привлечь как можно больше народа. – Она же чокнутая! Слышали, какую сейчас околесицу несла? Ненормальная! А еще «врачиха», людей лечит! Ее впору саму лечить в дурдоме. Картошка мне помешает! Бедный Паша! Как он с ней мучается! Говорил ведь, а я не верила. Надо срочно его спасать!
Валентина сняла белый халат, взяла свою сумочку и закрыла кабинет на ключ.
- Себя спаси! – грустно сказала она скандалистке, и направилась к выходу.
В спину ей летела грязная ругань и оскорбления, но ей было уже все равно: решение было принято.
В тот же день Валентина подала на развод, а спустя три месяца она стала свободной женщиной и одинокой матерью. При разводе «благоверный» показал свое звериное обличье во всей красе. Обвинял ее в несуществующих грехах, даже в измене.
При дележке имущества досчитывался до каждой ложки, а при назначении алиментов на сына Игоря торговался за каждую копейку. С работы ей пришлось уйти, чтобы не встречаться с бывшим мужем и его пассией, которая готовилась стать Пашиной «законной супружницей». Но этому не суждено было случиться...
Вечером на кухне коммунальной квартиры Зина готовила ужин. Она поставила жарить сало и сейчас резала картошку – Паша любит жареную на сале картошку. Когда нарезанные ломтики из миски переваливались на сковородку, жир выплеснулся, попал на платье и загорелся. В секунду женщина превратилась в пылающий факел, а дом огласился нечеловеческим криком. Прибежали соседи, накрыли Зину одеялом и пламя потушили. Но модное синтетическое нейлоновое платье расплавилось и прикипело к коже. Лицо тоже обгорело, а уж про волосы и говорить нечего. Женщина получила страшные ожоги третьей степени. Ее увезли в больницу, не надеясь на благополучный исход.
Зина выжила и через полгода вышла из больницы. Но лучше бы, наверное, она умерла. Ведь красивой Зиночки с миленьким личиком и легкомысленными белокурыми кудряшками уже не было: изуродованное до неузнаваемости лицо, скрюченное тело, перетянутое рубцами, старческая походка. Надо ли говорить, что Паша держался от нее на расстоянии пушечного выстрела? Уже спустя неделю после случившегося, он нашел утешение в объятиях Зининой подружки-брюнетки Тони. И потом его еще на многих хватило... Пока не спился.
А Валю на следующий день после случившегося вызвал следователь, заподозрив в покушении на убийство.
Пристально глядя прямо в глаза (этот метод на подозреваемых действовал безотказно: наводил страх и располагал к предельной откровенности), он вопрошал:
- Как вам удалось подстроить несчастный случай гражданке Юдиной? Вы же не станете скрывать, что питали к ней неприязненные чувства?
- Товарищ следователь! Если бы я убивала всех баб, с кем таскался, извините, имел отношения специфического свойства, мой муж, у нас в городе остались бы одни мужики. Ничего я не подстраивала!
Следователь снова применил один из своих методов – обошел круг вокруг подозреваемой. Секретарша на машинке «стучала» протокол.
- А свидетели говорят, что слышали, как вы говорили про картошку. Откуда вы знали, что Зинаида пострадает тогда, когда будет жарить картошку?
Валентина смутилась:
- Долго рассказывать... Знала и все!
Следователь начинал нервничать:
- Все она знала! А что ты еще знаешь?
Валентина рассердилась, что следователь стал ей «тыкать».
- А еще я знаю, что вон тот перстенек, который поблескивает на пальчике секретарши, был конфискован, но не внесен в протокол, а был ей подарен... Сказать кем и за что?
Следователь очень долго хлопал глазами, потом посмотрел на зардевшуюся секретаршу, наконец, пришел в себя и прошептал:
- Но этого никто не знал... Видать, ты и вправду ведьма...
И уже громко и официально объявил:
- Больше вопросов не имею. Вы свободны. Давайте отмечу повестку.
Больше ее в милицию не вызывали. Несколько раз на улице Валя встречала своего бывшего мужа. Он на ходу бросал: «Привет!», про сына не спрашивал, никаких вопросов не задавал, помощь не предлагал, и вел себя, как трава у дороги – ни пользы, ни вреда. Но, судя по тому, что ему было некогда, бывшая жена понимала: еще не все женское население охвачено его трогательной заботой, пылкой любовью и мужским вниманием...
Продолжение следует...
Дорогие читатели, подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить следующие главы. Мне очень важна обратная связь, поэтому, если Вам понравилось, ставьте лайки и пишите о своих впечатлениях в комментариях. Всегда Ваша, Александровская В.А.
Рассказ написан и опубликован 06.05.2020 года на моем канале "Вита Алекс" на платформе Яндекс Дзен.