Галенто подумал мгновение и сказал: «Хорошо, но не иди со мной по одному пути». После этого я ходил с ним практически каждый день.
Сейчас среди моих книг есть «Рептилии и амфибии». Немного странно, что я читаю ее и наслаждаюсь. Я получаю большое удовольствие, поскольку в этой книге для меня есть много смысла. После того, как мне удалось поймать мою первую змею, у меня появился интерес к обучению. Я спросил доктора Папаника о животных в лесу. Он ответил, что я могу узнать о них на уроках. Учеба обрела для меня новый смысл.
Конечно, не могу не вспомнить мисс Вивиан Костен. Я специально немного подождал с тем, чтобы упомянуть ее в своей истории, потому что то, что она сделала для меня – само по себе история.
Она была старым учителем, и я почему-то ей понравился, а она – мне. Каждый раз, когда у меня была проблема, я приходил к ней. Она была для меня как мать. Костен ушла из школы вскоре после меня. Она умерла чуть меньше чем за год до того, как я выиграл титул. И это была для меня большая потеря.
Мисс Костен подарила мне уверенность в себе. Она дала мне почувствовать, что я что-то значу. Она говорила, что я очень впечатлительный. И что я великий страдалец. Она знала, что меня ранит повышение голоса. Она не принимала мои протесты о том, что я не могу научиться читать и писать. Она была настолько доброй, тактичной и понимающей, что больше всего на свете я хотел радовать ее. Она купила мне одежду и подарила несколько небольших подарков. Мне бы надо дать ей что-то тоже, но единственное, что я мог – быть таким, каким она хотела меня видеть.
Мне кажется, что особенным было то индивидуальное внимание, которое она мне оказывала незаметно для меня же самого. В прошлом, в Бруклине, нас было 30-35 человек в классе, и у учителей просто не было времени на работу с отстающими. Учитель писал что-то на доске один раз и на этом все. Ты понимал, или не понимал. Никто не контролировал, понял ты, или нет. В Вилтвике нас было 7-8 человек в классе. Поначалу я думал, что не смогу вникать, но мисс Костен выбирала одного ребенка в неделю для проверки. Он оставался после урока и мыл доску. У нее всегда был мешок сладостей для этого ученика. Когда настала моя очередь она сказала мне: «Флойд, я думаю, есть небольшая проблема, которую ты можешь решить. Давай я покажу тебе, как это сделать». Она объясняла мне один раз. Если я не понимал, то она повторяла снова и снова, может быть три или четыре раза. Она никогда не смеялась, если ты не мог ответить верно. Она никогда не выглядела злой. Она делала так, что ты сам хотел учиться.
Я полагаю, что был слегка медлителен, даже учитывая ее терпение. Когда она задавала вопрос на уроке, я не поднимал руку, чтобы дать ответ. Однажды она задала вопрос классу. Обходя классную комнату, спрашивала то у одного, то у другого. Все ответили, кроме меня. Я сказал, что не знаю. Затем она сказала нам правильный ответ. Каждый в классе был неправ, но тот ответ, который был у меня в голове, был верным. У меня не хватило смелости, чтобы сказать его вслух.
И это привело меня в ярость. Я встал с места и выбежал из класса, направившись дальше по коридору. Я слышал шаги позади себя, но это не заботило меня. Это была мисс Костен. Она взяла меня за плечо и подняла мою голову, чтобы посмотреть в глаза. Там были слезы стыда и гнева.
«Я знаю о том, что у тебя был ответ, Флойд,» - сказала она. «Поэтому ты плачешь. Это должно было доказать тебе, что если у тебя есть мысль – выскажи ее».
«Я боялся, что это прозвучит глупо, и все будут смеяться» - ответил я.
Мисс Костен обняла меня и сказала: «Всегда помни, Флойд Паттерсон. Ты не тупой. Ты точно такой же, как и любой другой парень твоего возраста. Начиная с этого момента я хочу, чтобы ты отвечал. Если ты будешь неправ – ты будешь неправ. Никто никогда не прав на 100%, но ты будешь чаще попадать в точку, чем ошибаться».
После этого я словно проснулся. Я начал отвечать на вопросы. Я не был прав больше раз, чем ошибался. Да, поначалу все было немного по-другому, но постепенно я стал отвечать верно в 50% случаев, затем в 60%. Я дошел до момента, когда начал понимать смысл. Я чувствовал себя наравне со всеми. Мне больше не казалось, что я сижу здесь как идиот, ничего не знаю, ничего не говорю и ни о чем не забочусь.