Сериал «Breaking bad» уже давно приобрел статус культового, а лицо химика в очках с бритой головой стало одним из самых узнаваемых изображений. Это кажется удивительным: ведь главный герой – не супермен, не миллионер и не мачо. С первых серий мы видим просто несчастного учителя химии, который из-за нехватки денег вынужден подрабатывать на мойке машин. Но все же этот образ цепляет нас с первой серии и держит мертвой хваткой наше внимание. В чем здесь секрет? Попробуем разобраться.
Уязвимость главного героя
В том-то и дело, что супермен, красиво побеждающий злодеев, не вызывает такого сопереживания. Конечно, у него есть определенные препятствия, но мы же знаем, что он все преодолеет и всех накажет. А наш герой именно уязвим. У него столько проблем, что мы невольно начинаем ерзать на диване перед экраном, словно пытаемся решить их вместе с ним. Почему? Да потому что это нам очень близко: у каждого из нас тоже немало проблем, больших и маленьких, которые постоянно усложняют жизнь.
У учителя химии Уолтера Уайта маленькая зарплата, он стеснятся своей вынужденной подработки на мойке, сын болен ДЦП, а тут еще и новая, самая большая проблема – рак легких. И на фоне болезни остальные проблемы еще больше обостряются, потому что деньги теперь нужны не только для повседневной жизни. Уолтер думает о том, как обеспечить свою семью уже после своей смерти, и нехватка денег теперь становится просто катастрофой.
Баланс на острие морали
На протяжении всего сериала главные герои, по сути дела, творят зло: они производят, пожалуй, самый мощный наркотик – метамфетамин. Но при этом цели Уолтера Уайта благородны: преступление он совершает ради своей семьи. Это противоречие перемещает его куда-то в другую систему координат – над добром и над злом, над запрещенным и разрешенным. И мы поднимаемся вместе с героем, испытывая во время просмотра фильма странные, необычные ощущения. По сути дела, мы сочувствуем злу, находя в нем благородство. В итоге нас не покидает ощущение, что мы соприкоснулись с чем-то запретным и одновременно притягательным.
Разворот на 360 градусов
Уолтер Уайт проходит сложный путь от интеллигентного школьного учителя до изощренного преступника, который в нужный момент может быть по-настоящему жестоким. Его напарник Джесси Пинкман в самом начале – туповатый наркоман, настолько пустой внутри, что про него больше ничего и не добавить. Но от сезона к сезону он словно бы вырастает в совершенно другую личность, временами очень сильную и способную на поступок.
Отношения между героями также меняются с плюса на минус. Теплые беседы со свояком Уолтера, полицейским Хэнком Шрейдером, перерастают в смертельную вражду. Когда Уолтер начинает сотрудничать с владельцем наркоимперии Гусом Фрингом, нам долгое время кажется, что они на одной волне. Но в итоге креативный химик взрывает ставшего для него опасным партнера бомбой собственного производства. Дружелюбность сменяется ненавистью, взаимовыгодный союз превращается во вражду. И все это подается настолько искусно и естественно, что мы безоговорочно верим каждой экранной секунде.
Непрерывная паранойя
Герои постоянно попадают в ситуации, когда им что-то угрожает, и они начинают подозревать, что угроза исходит от тех, кто находится рядом. Или уже точно знают, от кого исходит угроза, и пытаются что-то предпринять. Как, например, в случае с тем же полицейским-свояком Уолта, который в какой-то момент понял, что его практически родственник – тот самый преступник, скрывающийся под страшным псевдонимом Хайзенберк. Одним словом, создатель сериала Винс Гиллиган позаботился о том, чтобы герои буквально взрывались от напряжения, граничащего с паранойей. И это растягивается на огромные промежутки экранного вермени. Казалось бы, за столько серий зритель должен порядком устать от всего этого. Но – нет. Оказалось, это именно то, что нужно. Как мы уже отметили в нашем первом тезисе – супермен, быстро преодолевающий трудности, уже всем наскучил. Зрителю все больше хочется чего-то настоящего, буквально выхваченного, как горячий пирог из духовки, прямо из жизни.
В этом, пожалуй, главный гений Винса Гиллигана. Он отошел от проверенных, но изрядно поднадоевших штампов, чтобы поймать грань, где кино соединяется с реальностью.
