В начале вводного курса геологии начинаешь понимать, что породы - это не существительные, а глаголы, наглядно свидетельствующие о процессах: извержении вулкана, разрастании кораллового рифа, разрастании горного пояса. Повсюду, куда ни посмотри, скалы являются свидетелями событий, которые разворачиваются на протяжении долгих промежутков времени. Мало-помалу, на протяжении более чем двух столетий, местные истории, рассказываемые скалами во всех частях света, вплетаются в огромный глобальный гобелен - геологическую шкалу времени. Эта "карта" Глубокого времени представляет собой одно из величайших интеллектуальных достижений человечества, стратиграфисты, палеонтологи, геохимики и геохронологи из многих культур и вероисповеданий. Это работа, к которой постоянно добавляются детали и выполняются все более и более точные калибровки. До сих пор никто за более чем 200 лет не нашел анахронической породы или окаменелости - как говорил биолог Дж.Б.С. Халдайн, "докембрийского кролика", что представляло бы роковую внутреннюю непоследовательность в логике шкалы времени.
Если признать достоверность методической работы бесчисленного множества геологов со всего мира (многие из них находятся на службе у нефтяных компаний), а также верить в Бога как в Творца, то выбор остается за тем, принять ли идею древней и сложной Земли с эпическими сказками, приведенной в движение несколько веков назад доброжелательным создателем, или молодой Землей, сфабрикованной всего несколько тысяч лет назад хитрым и лживым создателем, который в преддверии наших исследований и лабораторных анализов посадил в каждом уголке и трещине, от ископаемого пласта до кристаллов циркона, впечатляющие свидетельства старой планеты.
Что более еретично?
Следствием этого аргумента, который следует применять с тактом и осторожностью, является то, что по сравнению с глубокой, богатой, грандиозной геологической историей Земли, версия "Бытия" - это оскорбительное затуманивание, чрезмерное упрощение, настолько экстремальное, что непочтительное отношение к Творению.
Обидно, что мы, геологи, должны окунуться в шумиху космической программы, чтобы заставить законодателей или общественность заинтересоваться своей собственной планетой.
Как бы ни возмущались профессиональные Молодые Земляне и креационисты, они совершенно откровенно говорят о своей хронофобии. Более распространенными и едкими являются почти невидимые формы отрицания времени, которые встроены в саму инфраструктуру нашего общества. Например, в логике экономики, в которой производительность труда должна постоянно возрастать, чтобы оправдать более высокую заработную плату, профессии, сосредоточенные на задачах, которые просто требуют времени на образование, уход за больными или художественный перформанс, создают проблему, потому что их нельзя сделать значительно более эффективными. Играть в струнном квартете Гайдна в 21 веке занимает столько же времени, сколько и в 18-м; никакого прогресса достигнуто не было! Это иногда называют "болезнью Баумола" для одного из экономистов, который впервые описал эту дилемму. То, что это считается патологией, во многом раскрывает наше отношение к времени и низкую ценность, которую мы на Западе придаем процессу, развитию и созревания.
Бюджетные годы и условия в Конгрессе заставляют заглядывать в глубь будущего. Краткосрочные мыслители вознаграждаются бонусами и переизбранием, в то время как те, кто осмеливается серьезно относиться к нашей ответственности перед будущими поколениями, обычно оказываются в меньшинстве, завышенными и не занимающими посты. Лишь немногие современные государственные структуры способны составлять планы, выходящие за рамки двухгодичных бюджетных циклов.
Даже два года предвидения кажутся не по силам Конгрессу и законодательным органам штатов в наши дни, когда в последнюю минуту меры по ограничению расходов стали нормой. Учреждения, которые действительно стремятся к долгосрочным перспективам, национальные парки, публичные библиотеки и университеты - все чаще рассматриваются как бремя для налогоплательщиков (или как неиспользованные возможности для корпоративного спонсорства).
