Затяжная война в XX веке – это война заводов. Побеждает тот, кто изготавливает больше самолётов, танков, пушек. Немцы в середине 1943 года уже поняли, что победить в этой индустриальной дуэли смогут, только нанося удары по советским предприятиям.
Поскольку Абвер с задачей организации диверсий в советском тылу почти не справился, к вопросу подключили их коллег-конкурентов из Главного управления имперской безопасности Германии (РСХА).
Свежий взгляд и вправду принёс свежие идеи. Абвер упрямо и безуспешно пытался преодолеть систему безопасности на оборонных предприятиях. Спецы из РСХА предложили вместо этого пойти в обход. Любой завод ничто без электроэнергии. Но при этом сотни километров линий электропередач в уральской тайге стоят практически без охраны.
Родились и коррективы в «кадровый подход»: нужно набирать агентуру не просто со знанием промышленности и специфики советского быта, но даже знающих местные условия. Раз необходимо провести диверсии на Урале, агентами должны стать уроженцы именно этого региона. Диверсантов предполагалось оснастить самой передовой амуницией.
Отдельной гордостью организаторов были прекрасно выполненные документы. Агенты по легенде являлись «военнослужащими, которые после тяжёлого ранения и лечения в госпитале получили длительный отпуск домой». Паспорт якобы проживавшего в Нижнем Тагиле не просто был «совсем как настоящий» - штамп о прописке имел те же особенности и изъяны, что и тот, который применялся в настоящем паспортном столе.
Операция получила кодовое название «Ульм». К сентябрю 1943 года было отобрано семьдесят боевиков. Подготовку их курировал лично гауптштурмфюрер СС (капитан) Отто Скорцени, буквально перед этим организовавший блистательную операцию по освобождению Муссолини из-под ареста.
Поздней осенью первые тридцать человек были переправлены для окончательной подготовки на объект возле деревни Печки Псковской области – диверсантов тренировали действовать в условиях, максимально схожих с уральской тайгой.
Но «звезда спецназа» не обеспечил самого, пожалуй, главного – секретности. Советская контрразведка явно располагала агентурой в немецкой разведшколе.
Уже 13 октября 1943 года УНКГБ по Свердловской области своей телеграммой № 21890 оповестило территориальные органы о том, что «немецкая разведка в Берлине подготавливает для заброски в наш тыл диверсионную группу «Ульм». Состав группы комплектуется из военнопленных-электротехников и электромонтажников, родившихся или хорошо знающих Свердловск, Нижний Тагил, Кушву, Челябинск, Златоуст, Магнитогорск и Омск».
План операции предусматривал парашютную выброску непосредственно на Урал нескольких партий диверсантов, которые должны были после приземления разойтись мелкими группами каждая со своим заданием. Первой как бы на пробу должна была отправиться «северная» группа из семи человек во главе с гауптшарфюрером СС (высшее унтер-офицерское звание, не имевшее аналогов в нашей армии) Игорем Тарасовым.
Он хорошо знал Урал, провёл детство на Чусовой. Офицер императорского военного флота, после революции мигрировал в Сербию. Белоэмигрантами так же были радист группы Юрий Марков, запасной радист Анатолий Кинеев, Николай Стахов. Еще трое были пленными. Старший лейтенант Николай Грищенко когда-то был командиром артиллерийской батареи. Пётр Андреев и Халин Гареев – рядовые красноармейцы. Гареев был тагильчанином.
Группе предстояло приземлиться в Свердловской области, в квадрате с координатами 59-60 градусов северной широты и 58-59 градусов восточной долготы. Это и сегодня весьма малонаселённый район северо-восточнее Кизела. Диверсантам предстояло преодолеть по зимней тайге примерно сотню километров, чтобы выйти к станциям Койва или Бисер железной дороги «Пермь – Нижний Тагил», а дальше отправиться в Нижний Тагил и Свердловск уже поездом.Ghtlgjkfuftvsqород
В ночь на 19 февраля взлетевший с рижского аэродрома самолёт произвёл высадку. Следующие группы должны были отправиться через два-три дня, если группа Тарасова сообщит, что высадилась нормально и действует по плану.
О предшествовавшей этому переброске отряда в Ригу, о том, что планируется выброска воздухом в северные районы СССР, наши органы тоже получили информацию. 26-29 февраля радиоконтроль НКГБ принял характерные сигналы радиостанции одного из немецких разведцентров – это были хорошо знакомые нашим чекистам по радиоиграм вызовы некой заброшенной группы на связь. Позывной группы, судя по всему, был «715». В НКГБ поняли, что, судя по всему, выброска из Риги, о которой их предупреждали, произведена.
28 февраля Свердловское областное управление разослало циркуляр №3\19080: «…предлагаю принять самые активные меры розыска и своевременного изъятия участников группы в случае появления их на территории Свердловской области, а также усиления охраны и пропускного режима на промышленных предприятиях и охраны пищевых блоков…».
В районе мостов у предполагаемого района высадки расположились многочисленные засады. У Кизеловской ГРЭС была усилена охрана.
Однако неделя проходила за неделей, но диверсанты ничем не проявляли себя. Статистика свидетельствовала, что шансы задержать агента с каждым днём после его выброски тают. Он уже миновал железную дорогу с её постоянными проверками документов, нашёл себе жильё и работу, обрастает подлинными документами.
Правда, в ответ на упомянутые выше вызовы на связь никакие рации на советской стороне не отвечали. Но это никак не было причиной успокаиваться.
Напряженные поиски закончились только спустя четыре месяца. Вначале вообще никто не мог подумать, что сообщение о диверсантах, сдавшихся в Кировской области, каким-то образом относится к данному оперативному делу. Но вятские коллеги поясняли: их «подопечные» имели задание совершить диверсии на Урале.
- Что они тогда у вас делают?
- Ой, вы не поверите…
Поверить и вправду было сложно. Советские спецслужбы привыкли считать немецких "коллег" серьезным противником. Между тем, выяснилось, что вместо оговорённого района диверсантов сбросили в Юрлинском районе Молотовской области. Это северо-запад Пермского края, шестьдесят километров северо-западнее Кудымкара. Как такое вообще могло получиться? Немецкие пилоты настолько ошиблись с определением своего местоположения? Или израсходовали слишком много топлива, испугались, что не хватит на обратный путь? И выкинули парашютистов незнамо где, словно мусор? Или им просто страшно было лететь над вражеской территорией?
Более того, агентов сбросили кромешной ночью над густым лесом. Ну, точнее, никто не знал точно, какая внизу местность. Но это же форменное убийство!
Первым в ту ночь погиб радист Марков. Его при посадке бросило на сук сосны, тот пропорол ему бок. Он висел в кроне и чувствовал, что кровопотерю не остановить. Чтобы не попасть бесчувственным в руки врага, он обмотал стропы на ветке, закинул петлю на шею и сбросился вниз.
Гареев, прыгавший с тяжёлой рацией, сильно ударился о землю, сломал ноги. Понимая, что идти не сможет, застрелился.
Тяжелее всех умирал Тарасов. Он тоже оказался тяжело травмирован ударом о землю. Какое-то время лежал в снегу, потом понял, что неподвижные ноги обморозились. Чтобы снять боль и согреться, он выпил имевшийся у него спирт. Может быть, он сразу решил напиться, а потом принять яд. Или мысль о самоубийстве пришла уже на нетрезвую голову. В любом случае, яд в сочетании со спиртом не подействовал. Точнее, подействовал, но как слабительное. Еще какое-то время измученный человек лежал в собственных испражнениях. Затем решился демаскировать себя и застрелился. Но перед этим нацарапал записку с описанием своих злоключений и мелодраматичным финалом: «Пусть сгинет коммунизм. В моей смерти прошу никого не винить».
Анатолию Кинееву на фоне всего этого безумно повезло. Он во время прыжка всего лишь потерял валенок. Однако короткое обучение на Псковщине не смогло ему скомпенсировать отсутствия опыта жизни в северных условиях. Он не понял сразу, насколько опасно остаться без обуви в зимней тайге, не стал себе сооружать импровизированного «сапога». Результат – тяжёлое обморожение, которое позднее перешло в гангрену. Он пытался выйти в эфир с той рации, которая у него была, но она оказалась повреждена. Когда он через несколько дней впал в беспамятство, товарищи его застрелили.
Грищенко, Андреев и Стахов с огромным трудом в течение нескольких дней отыскали друг друга и часть съестных припасов. Идти куда-либо было невозможно – снег по горло. Пришла весна, но заносы сменились разливом талой воды. Консервы кончились, приходилось есть кору и мясо погибших товарищей.
Лишь к июню более-менее подсохло. Группа двинулась на юго-запад. Вышли к каким-то деревням, попытались купить за дикие деньги съестного у местных. Местные с большим подозрением смотрели на невесть откуда взявшихся «красноармейцев» и съестного не продали. После этого диверсанты сдались участковому милиционеру.
Николай Стахов получил 15 лет лишения свободы, но в мае 1955 года скончался в Ивдельлаге. Андреев получил десять лет, Грищенко – восемь. Отбыв срок, они подавали на реабилитацию – мол, мы же сдались добровольно. Но в этом было отказано.
Как позднее рассказал входивший в «южную группу» белоэмигрант Павел Соколов, их выброска была отменена после того, как от группы Тарасова не поступило никаких вестей. Сам Соколов был заброшен лишь в сентябре 1944-го в Вологодскую область.
Но есть слухи, что какая-то группа в ходе операции «Ульм» всё-таки была заброшена в район Магнитогорска. Но отечественные правоохранительные органы не рассекретили пока никакой информации об этом. Есть, конечно, некоторая вероятность, что группе удалось уклониться от встречи с ними.
Еще одним объектом, притягивавшим во время войны внимание немецкой разведки, был микроскопический посёлок Полуночное на самом севере области. Невозможно воевать без танков. Танки невозможно изготовить, не имея брони. А броню не выплавить, не добавляя в неё марганец. До войны практически весь марганец в СССР добывался на Украине и Кавказе. В 1941 году немцы захватили рудники в Никополе и перерезали железную дорогу, которая вела на Кавказ. По немецким данным, в распоряжении советской промышленности осталось лишь еще одно месторождение – в Полуночном.
Сначала немцы попытались разрушить рудник отчаянным ударом с воздуха. В распоряжении были только обычные фронтовые бомбардировщики. Пилоты-добровольцы получили приказ, отбомбившись, прыгать с парашютом – на обратную дорогу топлива уже не хватало. Куда делась эта группа самолётов, неизвестно до сих пор.
Затем был реализован второй, не менее безумный план. Диверсионная группа была высажена с подводной лодки на берег Северного Ледовитого океана. До Полуночного отсюда – восемьсот с лишним километров тундры. Преодолеть эту дистанцию диверсанты не смогли и погибли в тундре.