— нам нужно серьёзно поговорить!
она закрыла дверь в кухню, подошла, села рядом, положила руки на стол.
— я не могу так больше, олег! я постоянно думаю об этом, постоянно. это разрушает мою жизнь.
её глаза увлажнились, руки затряслись.
— скажи же, наконец, что-нибудь, не молчи, олег! ты не понимаешь, что ли, что так нельзя?!
— понимаю, — сказал олег и глубоко вздохнул. — давай, знаешь, через пять минут тогда. мне нужно письмо дописать заказчику.
— да ты всегда занят, занят, занят! потому мы никак не развяжем, это висит как плита бетонная. давай уже наберёмся смелости и покончим.
— дорогая, а ты уверена, что мы сможем? начнём разбираться, вылезет одно, другое. нам придётся обсуждать ещё и ещё. может, ну его нафиг? может, давай киношку посмотрим, или просто погуляем в ближайший магазин, мусор выбросим, а? давно ведь не гуляли.
— нет! какое гуляние?! с ума, что ли, сошёл?! давай, короче, или сейчас, или всё!
— лан, дай мне секунду. письмо, заказчик.
олег пару минут клацал по клавиатуре, потом опустил крышку ноута и посмотрел перед собой.
она встрепенулась, схватила лежащую у неё на коленях папку, раскрыла, начала перебирать листы, нашла 162-й, вынула из папки, положила на стол, ткнула в формулу:
— вот смотри. тут перельман обнуляет частные производные в точке. но ряд-то не сходится! в частном случае — да, но есть условие, при котором он осциллирует! вот. тут. смотри. это же одно из следствий уравнений пространства-времени для вращающейся чёрной дыры. а значит...
— о, боже! — простонал олег.