О том, что первый советский реактивный самолет делали здесь, уральцам позволили узнать лишь спустя два десятка лет. Но были тайны куда более серьезные. Они открываются лишь сегодня. Да и то не до конца.
Странные гости
Они прибыли в Свердловск в июле 1941-го. Бурный поток эвакуации еще толком и не начинался, но Ленинград начали вытаскивать, не мешкая, как только финны 29 июня начали наступление. Ведь тем до «колыбели революции» надо было пройти всего сотню километров.
Местные от души порадовались, что приехавший завод мал размером – не придется ломать голову, куда его приткнуть. Представитель завода смешно объяснял, что они делают машинные телеграфы: «Дрынь-дрынь, полный вперед!»
Кому-то пришла в голову идея: «А может, определим товарищей в здание индустриального института?» Все закивали. Присланный от завода посмотрел на карту и вздохнул: «Далеко будет нашим девчатам в кино ходить».
Никто и подумать не мог, что инициативного товарища вчера настоятельно попросили озвучить эту идею на сегодняшнем совещании. А родилась она у самих заводчан после многочасового обсуждения над планом Свердловска. Недавно построенные вузовские корпуса приглянулись им тем, что рядом не было никаких источников вибраций - ни трамвайных линий, ни заводов с лязгающими прессами. Да и вообще они были расположены подальше от лишних глаз, фактически за пределами города.
Но сами потребовать себе это здание заводчане не могли. Еще удивиться кто-нибудь, с чего это завод, выпускающий машинные телеграфы, так стремится к уединению.
Что же касается девушек-работниц, как и их сослуживцев мужского пола, то сходить в кино им в ближайшие годы никак не светило. Как не ходили они по уральскому морозу с работы и на работу – жить их определили в том же учебном корпусе.
Провизию и нужные для жизни нехитрые товары им привозили туда же из «Военторга». Сотрудники завода вообще не покидали крошечную новую территорию своего завода.
Такая уж у них была работа. Потому что делали они вовсе не оборудование для кораблей.
В конюшне не было гвоздя
Непрофессионалам свойственно забывать, что судьба серьезного и сложного дела часто зависит от какой-то детали, кажущейся малозначительной. Вот и историки уже восемьдесят лет не могут взять в толк, из-за чего так страшно сложились для нашей страны первые месяцы боев. Враг навязал нам маневренную войну, и почему-то наша армия в таких условиях воевала плохо.
Чем немцы нас превосходили? Танками? Самолетами? Автомашин было больше?
Про войска связи вспоминают весьма редко. А, вспомнив, начинают потешаться: почему-то товарищи военачальники предпочитали проводную телефонную связь. Действительно, какая уж тут маневренная война, если человека не найти, когда он от телефона отошел. При том, что радиостанций промышленность для армии произвела достаточно много, и неплохих. Но не любили их красные командиры. Неучи. Валенки.
Но на самом деле наши офицеры вели себя так как раз потому, что выучились прилежно. Военспецы с дореволюционным опытом делились с ними без утайки уроками Первой мировой войны.
Русские войска в Пруссии тогда потерпели тяжелейшее поражение, потому что активно использовали передовую технологическую новинку – радио. И в итоге немцы заблаговременно узнавали обо всех их планах. А вот на Балтийском флоте ситуация была прямо противоположной. Вице-адмирал Непенин создал станции радиоразведки – и немецкие корабли постоянно попадали в неприятные положения.
Разумеется, коды и шифры придуманы еще века назад. Но в условиях современной войны пользоваться ими вручную стало непозволительно медленно.
Одним из важнейших компонентов успешности немецких блицкригов наряду с танками и пикирующими бомбардировщиками было устройство размером с пишущую машинку. Система «Энигма», позволявшая без потерь времени и при этом надежным образом шифровать и расшифровывать сообщения.
Война началась задолго до первого выстрела
В Красной Армии подобное решение проблемы видели уже давно. Соответствующую лабораторию при Главном Штабе создали в 1932 году. Её возглавил инженер, которому едва исполнилось тридцать - Иван Павлович Волосок.
В качестве производственной базы мобилизовали предприятие, весьма близкое по тематике. В 1874 году Николай Карлович Гейслер открыл в здании петербургского почтамта мастерскую по ремонту телеграфных аппаратов. Постепенно она выросла в ведущую отечественную фирму по производству средств электросвязи. Революцию из Смольного Ленин делал, пользуясь телефонным аппаратом «Гейслер».
С приходом советской власти фамилия немецкого капиталиста из названия завода, понятное дело, исчезла, уступив место красивой цифре «209». Поскольку была велика потребность в изделиях для кораблей, а «Гейслер» делал их еще «в прошлой жизни», его приписали к соответствующему ведомству.
Принцип действия изобретенного Волоском устройства сегодня может показаться простым, даже примитивным. Однако надо помнить: располагая лишь электромеханическими технологиями, реализовать замысел было гораздо сложнее, чем в нашу электронно-компьютерную эру. Кроме того, рабочие предприятий электротехники и точной механики в ту эпоху были особой кастой – мастеровые уникальной квалификации, которым платили очень хорошо. В массе своей революцию они не приняли и ушли в эмиграцию. Так что в СССР эту отрасль, по сути, приходилось создавать заново.
Потому нет ничего удивительного, что освоение производства первого шифратора заняло на Заводе № 209 четыре года. Еще четыре года ушло на разработку и освоение его усовершенствованной версии «Спектр».
К этому времени сотрудники завода уже прониклись, увлеклись новыми задачами. Советскому торгпредству в Стокгольме удалось закупить два экземпляра шифратора В-211, созданного в 1932 году шведским изобретателем Борисом Хагелином по заказу французской армии. Используя В-211 как прототип, инженер завода Валентин Рытов в 1937 году создал аппарат К-37 «Кристалл» весом всего 19 кг – фактически, аналог немецкой «Энигмы».
К началу Великой Отечественной в войсках было полторы сотни «Кристаллов». Но для полноценного оснащения армии требовалось в десяток раз больше шифромашин. Нужно было как можно быстрее раскрутить их производство. Даже недельный перерыв был тяжелым ударом.
Под чужим небом
Сложно перевезти на новое место кузнечно-прессовый цех со всем его многотонным оборудованием. Но деликатное, точное производство переместить в новые стены, как ни парадоксально, еще сложнее. Даже в соседний дом. Все станки нужно смонтировать с микронной точностью. Воссоздать микроклимат. И даже после этого многие месяцы что-то да будет не так.
В данном случае переместились на несколько тысяч километров. При этом освоение новой площадки прошло в рекордные сроки. Уже 25 августа завод начал на Урале выпуск своей продукции. До войны меры секретности на предприятии были чрезвычайными. Но, конечно, враг откуда-нибудь мог узнать, чем занимаются на заводе № 209. И поэтому никакой завод № 209 на Урал не прибыл. Эвакуированная часть завода получила название «Завод № 707».
Здесь не только выпускали столь нужную армии продукцию, но и продолжали её совершенствовать. В 1942 году в производство была запущена новая модель мощного шифратора М-101 «Изумруд». Впоследствии он использовался для переписки высшего уровня секретности между Ставкой ВГК и штабами фронтов.
Пришлось экстренно дорабатывать и «Кристалл». В 1941 году, несмотря на предпринятые строжайшие меры, несколько экземпляров устройства безвестно пропали. Приходилось исходить из того, что они достались немцам, и детально ими изучены. То есть алгоритм шифрования требовалось изменить. Что и было сделано.
С каждым месяцем Красная армия всё активнее использовала радиосвязь. Но при этом незваный слушатель мог перехватить лишь невразумительную мешанину букв и цифр. Ярким проявлением чего стала Сталинградская битва. Подготовка к наступлению, развертывание войск неизбежно сопровождалось огромным обменом сообщениями в радиоэфире. Но при этом немцы так и оставались в неведении до последнего момента. И в дальнейшем такая ситуация повторялась неоднократно.
Войну выигрывали во многих местах. В цехах Уралмаша, где трудились без сна, пока не научились ковать броню так, чтобы она не трескалась. На летном поле Кольцово, в любую погоду проталкивая на фронт звено за звеном «ленд-лизовских» самолетов. Но без этого неприметного здания, которое потом стало родным для десятков тысяч студентов химического и металлургического факультетов УПИ, Победа тоже оказалась бы невозможна.
Их язык - молчание
Титул изобретателя первого компьютера гарантирует огромные гонорары за интервью и книги, внимание, славу и почет. Тем не менее, этот человек десятилетиями взирал на то, как всё это достается не ему, а другим людям. По той причине, что компьютер он создал в годы Второй мировой в ходе своей работы в британском центре взлома шифров.
О том, что им удалось взломать немецкую «Энигму», британцы молчали 35 лет по окончании войны. И потом еще долго сохраняли в тайне то, как им это удалось сделать. Криптоанализ – занятие отнюдь не для любителей красоваться. Пусть враг думает, что ты глуп и неумел. Пусть пользуется замками, к которым ты давно уже подобрал ключи. Пусть даже приблизительно не сможет представить, на каком уровне мастерства ты находишься сейчас.
Поэтому Завод № 707 по окончании войны растворился, словно бесплотный призрак. Нет, формально он продолжал функционировать. Но работали на нём уже другие люди. Завод занимался и занимается совсем другой тематикой – теперь он называется «Уральский электромеханический завод».
А те, кто работал на заводе во время войны, после победы сели в поезд до родного Ленинграда - но в Ленинград так и не приехали.
Растворились они, в-общем.