Поезда - это мое детство. Сборы начинались с вечера, или просто со вчерашнего дня. Гладилось платье и отмывались щеткой ноги, потом ныли на чистой простыне. Мылась голова и завязывались голубые непременно банты на утро. И утром , самым ранним, мы с мамой спешили на поезд.
Мама все время везде опаздывала, забывала зонты, даже умудрилась как- то сесть не в тот самолет( подумайте),поэтому я паниковала, торопилась, дергала за руку. Мы жили на другом конце деревни от железнодорожного вокзала, а это - леспромхоз, село не маленькое, улица у нас называлась Северная, а была еще Дубовая, Лесная ...Характерно, да? Северная, 14...
У самого леса. Желтый пол на веранде, тротуар и бочки у дороги, напротив каждого дома. Чем больше бочек, тем семья зажиточней. У нас три. Неплохо.
Воду развозили водовозки. Была она желтая и металлическая на вкус. Но все пили...
Поезд приходил угрожающе.
Надвигался на всех своей громадной массой, оглушал лязгом, торможением рессор, паром. И начинался бег. Поезд стоял недолго, и мы бежали по галечнику в 1ый или 0 вагон.
Такие бывали..
Мы набивались плотно, до селедок, было душно. Над головой тоже кто- то висел, и от праздничного вида не оставалось и следа. Постепенно люди выходили где- то в Картели, Гайтере, на 47 или еще где,..и ты все же садился, впритирку с другими пассажирами.
Доехать бы только до Пивани, а там...рукой подать. В Пивани выходить надо. Можно и до Комсомольска доехать, ведь мы туда. С мамой обычно и ехали до конца. Она не любила суеты. А уж с отцом...
Прежде чем рассказать, как с отцом , я расскажу вам еще одно краткое воспоминание, связанное с поездами.Ездили ли вы в третьем классе на товарняке? Нет. Значит, вы не имели отца, подобного моему. Мой любил показать мне жизнь. Я всегда слонялась за ним, держась за его руку. Мы переходили с ним Амур по льду, ездили к бабушке Гане, в Кенаду ( маленький поселок по ванинской ветке, золотые прииски) вдвоем, а туда поезд приходил в пять утра, а еще проезжать нужно было опасный Кузнецовский перевал, на котором отец меня обязательно будил, и я смотрела в распахнутые глаза бездны, накренясь над ней своей второй полкой. Он водил меня за грибами в лес . Далеко. Я знала все прилегающие к дому кусты жимолости. Они тоже росли в лесу. Дом у нас стоял последним на улице. И, вообще, я была папина дочка. И должна была не бояться жизни.
Так вот, отец однажды предложил мне поехать к бабушке Ире на товарняке. Было это в третьем классе моего обучения в леспромхозовской школе. Причем ехал не он сам, а наш учитель по труду Борис Михайлович. Отец у меня работал директором школы.
Я с радостью согласилась. Мы забрались вечером на подножку товарняка. Не знаю, был ли в восторге мой спутник от присутствия маленькой девочки в таком эксперименте, в котором даже взрослому неуютно, но мы ехали в Комсомольск на подножке товарного вагона нелегально.
Я помню только то, что скорость мне казалась фантастической. Я не могла даже думать. Волосы напрочь срывало с головы бешеным ветром, мимо пролетали леса и влажные зеленые поляны с желтыми нежными саранками, если хотите, узнайте, что это за цветы. Они у нас растут в лесу. А пахнут... Голова закружится.
И еще я крепко держалась за железные перила, боялась, что меня унесет...Не помню, как мы добрались до бабушки. Помню только, что это было ночью, и назад мы уже добирались вдвоем с отцом на пассажирском. Дня через два.
Так вот, если едешь в Комсомольск
с отцом, выходить на Пивани точно. Потому что, если остаться в поезде, это проваландаться с паромом.
Ждать пока на него перегонят вагон один за другим. А на той стороне, пока перегонят их обратно на берег...
Поэтому все более или менее здоровые люди сходили на станции Пивань и ехали дальше, в Комсомольск на катерах. Их называли ,,Омики,,.
Вот такие они и были. Наши ,,Омики,,... Вообще- то, ходили ,,Ом - 2,,, или ,,Ом - 1,,. Но все равно они были такие, белые с голубыми полосами. На ,,Омик,,
всегда надо успеть. Каждый из двух курсирует между берегами Амура через 20 минут. На этом берегу- Пивань, на том- Комсомольск. Люди , которые сошли с поезда, почему-то считали, что ,, Омик,, или стоит на пристани - и надо успеть, или подходит - надо успеть. Никто не хотел ждать эти 20 минут.
А я любила. Сидишь себе в дебаркадере. Болтаешь ногами.
С одной стороны сопки...Лесистые, крутые, а весной- розовые. А отчего? А наберите в поисковике ,, дальневосточный багульник,, и увидите, что это за чудо. Он цветет на сопках и в тайге. Большой, как кусты смородины, пахучий, до ломоты головы. Хочется набрать...а нельзя, голова разболиться. А с другой стороны Амур. Толстый крутобокий, глубокий до обморока. Холодный...
Если ты думаешь , что тебе надо на отходящий ,,Омик,, , то ты несешься...Сначала с поезда на автобус, а потом с автобуса на пристань.
В автобусе тебя опять сжимали, и от поглаженного платья оставались одни воспоминания.
Банты тоже неуклонно ползли вниз. В тесной компании разгоряченных попутчиков мы добирались до берега, выпадали в галечник, и начиналась гонка.
Из- за скалы не видно, где ,, Омик,, - стоит, или подходит.
И поэтому минут пять бежим вслепую. Просто бежим, падая, обдирая заново колени, теряя банты и замки от сандалей. Где- то от первых слышим: ,, Подходит!,, Тогда бег еще более убыстряется, становится просто гонкой, бегут тетушки с кошелками, матерые дядьки с рюкзаками, скачут и падают дети, переживают их матери.
Я знаю, мы добежим. Со мной отец. Мы выбегаем в поле видимости пристани. И видим, как к ней пришвартовывается боком ,,Омик,,. Хотя теперь ясно, успеем, но все равно, спешить надо, нагрузится и уйдет.
И мы не прекращаем бег. Мы летим мимо дощатого туалета ,на обрыве, обсыпанного хлоркой, мимо осыпей сизого галечника, неясных кустов и деревьев - к дебаркадеру... Наконец-то, покупаем билет- 15 или 20 копеек, и по сходням, по одному движемся внутрь ,, Омика,,.
Он завывает, как потерпевший, и плавно отходит от берега.
,,Омик,,- это не катер, теплоход.
Но все их называют катерами.
Они маневренные, легкие, замечательные, родные и милые ,,Омики,,. На них так замечательно мчаться навстречу неяркому солнцу, кипучей волне, холодным освежающим брызгам. С них так приятно разглядывать уходящие вдаль берега.
В середине Амура коса. Песчанная. Поэтому ,, Омик,,
не идет прямо на тот берег, а сначала огибает косу. То есть проходит вдоль побережья на пиванской стороне. Мы любуемся на зеленые сопки с лиловыми осыпями, с разноцветными палатками на них. Откуда- то тянет дымком.Рыбаки жгут костер.
Ты завидуешь их свободе, вольной жизни на берегу, и чему- то совсем неизведанному, еще неопробованному по молодости лет.
Потом ,,Омик,, разворачивается и берет курс на город.
Ты можешь пойти в трюм и сесть на деревянные, лаковые сиденья вместе с тетушками и маленькими детьми. Но в трюме тесно, хлопотливо, чем- то пахнет, люди едят яйца, а на палубе свежо, здорово, ветрено, и ты не за что не променяешь ее на душный трюм.
Поэтому ты видишь розовые громадные трубы Судостроительного завода, высотки и утренние улицы прекрасного города. Еще немного, и ты там. 20 минут... много это, или мало? Вот ,,Омик,, толстым боком плюхается о дебаркадер. Уже на городской стороне. И ты по сходням выходишь на берег. Отец первым делом достает свою мелкую расческу из нагрудного кармана и расчесывает мне челку . Набок...Так любил он.
Всегда. Я становлюсь приплюснутой папиной дочкой, но ничего не говорю отцу. Зачем?.. Я - папина дочка. Мы идем на трамвай. А ,,Омик,, отправляется в обратный путь, на тот берег...
Этот ,, Омик,, , который вы видите на картинке - последний.
Он чудом сохраняется, благодаря капитану и его помощнику. Перезимовав прямо во льдах, он приводится в порядок к началу судоходного периода без всяких субсидий.
Только капитан заботится о нем. Достает из- под земли детали, ремонтирует матчасть. Ворчит на весь интернет... Но ,,Омик,, ходит. Правда, уже не на Пивань, а дальше по всему побережью. Собирая людей из дальних амурских деревень и выполняя свой последний долг на этой непостоянной Земле... ,, Омик,, - ,, Омик,,...Корабль моего детства...
Пишите комментарии,
читайте...
Здесь я тоже вспоминаю об отце...
Воспоминание о паромной переправе через Амур здесь...