Наши глаза, жесты и тон голоса соединяют нас синхронно и объединяют более глубоко, чем слова. Именно поэтому мы с надеждой смотрим на возвращение личной, непосредственной связи.
Незадолго до того, как в марте прошлого года занятия в Калифорнийском государственном университете перешли на удалёнку, одна из студентов профессора английского языка Норин Лейс объяснила, почему она отставала на своей работе: недавно она была выселена из собственного дома. "Мы виделись дважды в неделю. Он чувствовал себя достаточно комфортно, как мне казалось, чтобы поделиться со мной своими проблемами, и я могла бы поддержать его", - говорит Лейс, которая в течение 15 лет преподавала как в очной форме, так и онлайн-классам.
Хотя Лейс полностью поддержала переход на онлайн обучение после вспышки коронавируса, она также знала, что она и ее ученики потеряют. По ее словам, в интернете просто сложнее подключиться. Она отмечает, что один онлайн-студент недавно исчез на три недели. Когда он, наконец, вернулся, он сказал Лейс, что у него "были проблемы", но проигнорировал предложение профессора помочь. "На онлайн-классе студенты не всегда понимают мой тон, - говорит Лейс.- На очных занятиях я могу сменить снисходительный тон на: "Это та работа, которую мы должны делать", но я также могу пошутить".
Вспышка вируса подчеркнула огромные преимущества технологии. В период карантина и самоустранения самым счастливым из нас удалось связаться с коллегами по видеосвязи, не отставать от класса, видеть онлайн своих родителей, бабушек и дедушек, а также поделиться юмором в социальных сетях. Скорее всего, наша возможность подключаться к интернету спасла жизни людей и спасла душевное равновесие многих из них.
Но мы также узнали, иногда болезненно, как сильно мы скучаем по тому, что не можем видеть друг друга лицом к лицу. Мы поняли, как одиноко не обнимать друга и как легко могут возникнуть недоразумения, когда коллеги не находятся в одной комнате. Мы разработали висцеральное понимание того, что давно знают неврологи: какими бы сложными ни были наши алгоритмы, они никогда не будут соответствовать замысловато настроенной системе коммуникации в нашем теле и мозге.
"Когда мы находимся в присутствии другого человека, наше тело в очень рефлексивной манере начинает приспосабливаться к телу другого человека", - говорит Эмилиана Саймон-Томас, научный директор Научного центра Науки Калифорнийского Университета в Беркли. "Наши сердечные ритмы синхронизируются, мы начинаем зеркально отображать жесты и мимику друг друга, и наши голоса принимают аналогичный регистр. Как только наши физиологические состояния выравниваются, мы лучше понимаем друг друга."
До кризиса мы добровольно отказывались от многих из этих преимуществ, когда мы отступили в нашу цифровую жизнь. Теперь, когда мы вынуждены бороться с социальной изоляцией, пришло время пересмотреть преимущества общения лицом к лицу и количественно оценить то, что, как мы понимаем, может отсутствовать в этот беспрецедентный период, с надеждой на улучшение взаимодействия между людьми во время пандемии и в последующий период.
Что знает тело
Различные реакции двух проблемных студентов Лейс подчеркивают ключевое различие между очным и цифровым общением. Лично мы знаем, кому можно доверять. Нейробиолог Стивен Поржес сравнил наше тело с полиграфом: наша вегетативная нервная система постоянно следит за нашим окружением, чтобы не подвергать нас опасности. Не задумываясь об этом, мы подбираем невербальные сигналы, которые говорят нам, является ли человек, с которым мы общаемся, другом или врагом. Наш сердечный ритм, мимика и дыхание посылают эти сигналы в процессе, называемом нейроцепцией.
Когда мы чувствуем опасность - скажем, видя ночью за собой незнакомца - наша сочувствующая нервная система посылает нас в режим "драки, бегства или заморозки". Когда мы понимаем, что мы в безопасности - "О, это просто мой друг Билл" - парасимпатическая нервная система сбрасывает эту защиту. Этот процесс непроизвольный: пока мы по-настоящему не почувствуем себя в безопасности, мы заперты в режиме защиты.
Как только мы понимаем, что нет никакой угрозы со стороны человека, с которым мы сталкиваемся, мы начинаем синхронизироваться и зеркально отображать друг друга. Например, если кто-то, сидя на автобусной остановке, смотрит вверх по улице, ее соседка будет выглядеть так - то есть, если только она не будет загипнотизирована своим телефоном. Оттуда они могут обсуждать, когда приедет автобус; они могут даже постучать друг друга по руке или посмеяться. "Тогда их тела могут начать выделять окситоцин, что сигнализирует о том, что они представляют социальный интерес друг для друга и, возможно, у них есть причины для коммуникации", - говорит Саймон-Томас.
Чем больше мы признаем нашу общую человечность, тем больше мы умеем читать друг друга". Саймон-Томас говорит, что мы умеем воспринимать даже мельчайшие колебания в лицах других людей - в щеках, на лбу, - которые передают облегчение или бедствие. "Даже если я ничего не знаю о вас, я пойму, если скажу что-то, что так слегка отстранило вас не в ту сторону", - говорит она.
Но если мы отказываем себе в этом межличностном контакте, или нам отказывают в этом по обстоятельствам, как и многим сейчас, мы рискуем потерять эту способность из-за явного отсутствия практики. "Если у вас нет этого входа, то схемы, пути и структуры, предназначенные для такого рода обработки, атрофируются", - говорит Саймон-Томас.
Выход из синхронизации
Когда Лейс преподает в живом классе, у нее 30 учеников, которые задают друг другу вопросы, один за другим. Она работает с ними в реальном времени, приспосабливаясь и настраиваясь по ходу занятий. "К концу полутора часов у нас это получается", - говорит она.- В интернете, однако, учащиеся не получают столько пользы от обучения друг у друга; вместо этого они переписываются по электронной почте и размещают отдельные вопросы".
"Асинхронность текстовых платформ усложняет общение." - говорит эволюционный психолог Оксфордского университета Робин Данбар. "Что важно для разговоров, так это поток. Все, что основано на тексте, неуклюже, потому что задержка во времени почти уничтожает смысл происходящего разговора", - говорит она.
Для многих, эта временная задержка - это весь смысл. Даниэль Чунг признает, что в течение более десяти лет он полагался на цифровые технологии для поддержания своих отношений с родителями, деловыми партнерами и даже женой. "Самое замечательное в цифровых технологиях - это то, что их можно набирать, редактировать или удалять. Но когда вы с кем-то разговариваете по-настоящему, это в прямом эфире, и вы не можете это цензурировать. Страх в том, что если я скажу что-нибудь не так? Что если я их обижу? Это страх быть воспринятым другими как полный идиот", - говорит Чунг, аналитик компании, занимающейся цифровым маркетингом в Сиднее (Австралия).
Это чувство много раз испытывала Шерри Тёркл, профессор психологии технологий в Массачусетском технологическом институте (MIT). "Мои студенты хотят звучать безупречно все время и боятся, что не будут звучать полностью контролируемо", - говорит Тёркл.
По словам Тёркл, когда они прячутся за своими экранами, её ученики пропускают один из самых важных аспектов обучения - вопрос, который изначально ставит их в тупик. "Это момент истины", - говорит Тёркл. "Это место, где ты смотришь глубже и пытаешься понять, что ты думаешь".
Читать продолжение: https://zen.yandex.ru/media/id/5ea1995456d6260bcedafebd/licom-k-licu-otnosheniia-v-izmenivshemsia-mire-chast-2-5ebd982fb2e1b32bf1074d56