Это не значит, что фильм не связан с идеей о том, что восточные женщины совершенно беспомощны по сравнению с западными женщинами. В первой сцене подпись указывает на то, что женщин покупают и продают в гаремы, где они будут "повиноваться и служить, как рабы движимого имущества" (Мелфорд). Но вступительные сцены также вводят Ахмеда (которого играет Рудольф Валентино), но не как таинственного и всемогущего похитителя, которого он представляет, как в романе, а вместо этого как сваха. Он останавливает девушку от покупки на брачном рынке другим мужчиной, чем ее любовник, широко улыбаясь в камеру, прежде чем сказать: “когда любовь желаннее богатства, это воля Аллаха” (Мелфорд). Этот человек, как предполагает фильм с самого начала, не может быть таким уж плохим.
Фильм также затрагивает—и действительно усиливает-расовую политику романа. Диана (которую играет Агнес Айрес) встречается с Ахмедом не тогда, когда он похищает ее, а когда она раздражена тем, что он запретил белым посещать казино ее отеля. Она называет его дикарем, на что изумленный служащий отеля отвечает: “Шейх Ахмед вовсе не дикарь. Это богатый племенной князь, получивший образование в Париже " (Мелфорд). На протяжении всего фильма Дикость Ахмеда преуменьшается, а его связи с Европой подчеркиваются. Когда Диана одевается в костюм Арабской танцовщицы и пробирается в казино (сюжетная точка, созданная для фильма), ее “очевидная” белизна—хотя и сильно завуалированная—приводит к ее открытию. Это фильм, полный белых актеров, но для иллюзии фильма “бледные руки и золотые волосы белой женщины” Дианы явно отличаются от остальных (Мелфорд). Чтобы показать ее белизну, Ахмед раздевает ее перед аудиторией арабов в сексуально заряженной сцене, затем переодевает ее и выводит из комнаты. Подпись гласит: "араб [находится] под соблазном непокорной английской девушки", язык которой ставит Ахмеда в восторженное подчинение Диане, а не наоборот (Мелфорд). Фильм стремится усложнить силовую динамику романа, сняв часть ужаса ситуации Дианы, познакомив ее с Ахмедом ранее, а также используя среду фильма, чтобы создать возможность раздеть Агнес Айрес на экране для возбужденной аудитории.
Похищение Дианы также гораздо менее жестоко, включая скудную одежду, а не сексуальное насилие. Диана унижена одеждой, которую Ахмед заставляет ее носить—полуодетое тело Айреса также обеспечивает зрителю визуальное зрелище, которое роман никогда не мог бы сделать для читателя- но она не говорит на языке романа о страдании, а затем о капитуляции. Время от времени Ахмед действительно прижимает ее к себе, и она смотрит на него широко раскрытыми от ужаса глазами в течение долгих крупных планов и корчится в его объятиях, но фильм ясно показывает, что ей не угрожает реальная опасность изнасилования. Есть момент, когда Ахмед с ликованием подходит к ее распростертой фигуре, и фильм дразнит возможность изнасилования, но, когда он обнаруживает, что она молится, он спотыкается и посылает к ней служанку. У Шейха в фильме, в отличие от романа, также есть друзья, которые вокально не впечатлены его похищением Дианы, а не в благоговейном рабстве перед ним, как они есть в романе. Француз Рауль Сент-Юбер ругает его за то, что он” крадет белых женщин и любит их, как дикарь“, на что Шейх отвечает: "Когда араб видит женщину, которую он хочет, он берет ее!"(Мелфорд). Итальянец Рудольф Валентино в роли Шейха получил много научных знаний, в том числе об истории в Соединенных Штатах, когда арабы считались белыми, что нашло свое воплощение в постановлении Доу против Соединенных Штатов 1915 года, в то время как англичане считали их черными. Тем не менее, были предприняты попытки сделать относительно бледного Валентино более смуглым и более “арабским” на экране. Визажисты нарисовали руки Валентино темнее, чтобы они выглядели соответственно расово угрожающе на фоне белой мягкости Айреса, продолжая связь пола, расы и власти из романа.
В отличие от Романа, Сент-Хьюберту действительно удается убедить Ахмеда, что он любит Диану и поэтому должен отпустить ее. Прежде чем он успевает это сделать, как в романе, ее похищает соперничающий Шейх Ибрагим Омар. Это похищение действительно грозит Диане изнасилованием - очень расовым изнасилованием. Одетая только в нижнее белье, она втягивается, сопротивляясь, чтобы увидеть Омара черными слугами, вопиющий расизм, который также присутствует в романе. Затем она изо всех сил пытается уклониться от Омара, крича Ахмеду, чтобы он спас ее. Фильм хочет получить свой торт и съесть его тоже. Злодей насилует, герой-нет, различие отсутствует в книге—но злодей дает хороший повод Айресу бороться в нижнем белье. Фильм также отказывается от исследования романа о домашнем насилии. Мать Ахмеда не убегает от своего жестокого отца. Вместо этого родители Ахмеда умирают от жажды в пустыне, покинутые своими проводниками, а их сына находит и усыновляет Шейх. В целом фильм замалчивает более острые вопросы о домашнем насилии и гендерных отношениях, которые поднимает Роман.
Некоторые современные рецензенты были недовольны тем, что они видели в женственности Шейха в фильме, а не в романе. Они считали эту киноверсию "мучнистой, выхолощенной". Язвительный отзыв в "Pictureplay" в 1922 году оплакивал то, что Шейх стал “достаточно мягким для самого нежного ума”. Это даже привлекло внимание к отсутствию той "свирепости—которая так восхищала нежных читателей-старых дев". Всегда чувствительный к оскорблениям своей мужественности, Валентино настаивал на том, чтобы в продолжении фильма "Сын шейха" была очевидная сцена изнасилования, именно потому, утверждает Тео, что оскорбления направлены на его явно выхолощенный характер в Шейхе. Тем не менее насилие, связанное с этой историей, хотя и было очищено в настоящем фильме, было использовано, чтобы помочь продать его. - Кричи, или шейх ударит тебя!" был распространенным рекламным слоганом для плакатов для фильмов Шейха Валентино.
Как утверждает ученый Элизабет Гаргано о романе в контексте империализма “” хотя Шейх мало или совсем ничего не может рассказать нам о культуре арабских кочевников, которую он якобы изображает, тем не менее он может многое рассказать нам о своем собственном историческом моменте на Западе ". То же самое можно сказать и о гендере. Роман раскрывает многое о страхах Халла и, вероятно, многих женщин в то время, что социальные достижения женщин к концу Первой мировой войны были шаткими, хрупкими и даже незаконными—“гипотетический статус”, который можно было легко лишить. Роман исследует, возможно, невольно, неудовлетворенность мужским доминированием над женским подчинением, но также и еще более глубокую тревогу по поводу любой другой социальной структуры. У создателей фильма не было таких инвестиций в эту идею. Фильм, рассчитанный на массовую аудиторию мужчин и женщин, а не на самую большую аудиторию романа, состоящую в основном из читательниц женского пола, разбавил эту критическую тему и по иронии судьбы создал более обнадеживающую, более феминистскую историю.