Контекст
Элисон Гопник – известнейший американский психолог, профессор психологии и философии в Беркли. Ее специальность – психология развития, она изучает взаимосвязи языка и сознания, исследует механизмы детского мышления и технологии обучения. В своей новой книге «Садовник и плотник: что новая наука воспитания говорит нам о взаимоотношениях родителей и детей» Гопник предлагает отказаться от самого популярного сегодня подхода к воспитанию детей – так называемого «родительства» (parenting). По мнению исследовательницы, родители, исповедующие такой подход, похожи на плотников, которые пытаются по заранее утвержденному плану «смастерить» из своего ребенка идеального взрослого.
Гораздо более эффективный подход – «родитель-садовник», видящий свою задачу в создании благоприятной среды, в которой ребенок сможет расти, развиваться и учиться в соответствии с собственными склонностями и потребностями. Это лучше подготовит его к непредсказуемым обстоятельствам будущей взрослой жизни, а родители смогут наконец-то избавиться от тревожности и чувства вины и получить удовольствие от воспитания детей и от общения с ними.
Хаос познания
Дети – совершенно хаотические существа: они хватаются то за одно, то за другое, их внимание перескакивает с предмета на предмет, их попытки исследовать мир всегда сопровождаются страшным беспорядком. Однако это конструктивный хаос: дети ведут себя беспорядочно, потому что для них это наиболее эффективный способ познания мира. «Хаотический» способ мышления и познания, которым пользуется ребенок, гораздо лучше подходит для адаптации к постоянно изменяющимся условиям окружающей среды, а это способствует выживаемости нашего вида в целом.
Психологи традиционно сравнивали мозг человека (и особенно ребенка) со швейцарским ножом: якобы в нем для решения каждой конкретной задачи есть определенное «лезвие» – навык, который можно локализовать и развить. Нет, говорит Элисон Гопник, мозг гораздо больше похож на человеческую кисть: это единый и очень гибкий инструмент, каждая часть которого может выполнять множество разных задач в зависимости от ситуации.
Эволюция любви
Почему мы любим своих детей? Конечно, во многом дело в биологической химии материнства, связанных с ним гормональных изменениях. Но почему отцы тоже любят своих детей? Почему бабушки и дедушки обожают своих внуков?
Некоторые психологи выделяют три формы любви: сексуальное влечение, сильное романтическое чувство и долгосрочную привязанность. Две последние формы характерны и для нашего отношения к детям. Словно влюбленные, мы остро чувствуем их настроение, улавливаем любые перемены в поведении, испытываем неимоверную физическую нежность. Особенно важна долгосрочная привязанность, которая устанавливается и крепнет в процессе ухода за ребенком. То есть мы не заботимся, потому что любим, а любим, потому что заботимся.
Учиться, подражая
Дети подражают взрослым, и для них это один из главных способов научения. Имитация нужна не только для того, чтобы понять, что делает другой человек, но и для того, чтобы освоить новый навык. Автор признается, что печь оладьи вместе с двухлетним внуком довольно затруднительно, быстрее сделать это в одиночку – но если малышу разрешить помогать, то он получит бесценный психологический опыт, который пригодится далеко не только на кухне.
Научиться чему-то можно двумя основными способами: методом проб и ошибок и наблюдая за действиями других. Первым способом умеют учиться практические все животные, но более продвинутые – например, приматы или вороны – предпочитают наблюдать за взрослыми и повторять только действия, которые приводят к нужному результату. Конечно, человек продвинулся по этому пути еще дальше. Дети повторяют только те действия, которые приводят к интересному или неожиданному результату: им гораздо интереснее исследовать то, что опровергает их представление о мире.
Но дети не просто повторяют действия: они понимают намерениявзрослых и имитируют только действия, необходимые для достижения этой цели. Вот один эксперимент Гопник: взрослый, руки которого были спеленуты одеялом, нажимал головой на кнопку – и включалась лампочка. Двухлетние малыши (у которых руки были свободны) прекрасно понимали, что для достижения цели вполне можно нажать на кнопку не головой, а рукой. Но если у взрослого руки были развязаны, а он все равно нажимал кнопку головой, то дети повторяли это действие: теперь они думали, что это, видимо, единственный способ зажечь лампочку.
Учиться, наблюдая
Ученые, изучающие народы, которые и сегодня ведут традиционный образ жизни, замечают, что в этих обществах родители не отводят специального времени на «занятия с детьми» и даже не особо объясняют им, что и как нужно делать. Взрослые просто занимаются своими повседневными делами, но в слегка замедленном темпе, чтобы дети успевали следить за их действиями. Сравнительные эксперименты показали, что, например, дети из индейских деревень Гватемалы очень быстро научаются складывать фигурки-оригами: им не нужны объяснения учителя, они просто смотрят, как это делают другие дети. Американские дети из среднего класса справлялись с этой задачей, только когда взрослый обращался к ним напрямую; они почти не следили за тем, как фигурку складывали их сверстники.
Учиться, слушая
Давно доказано, что в семьях, где больше разговаривают друг с другом (в том числе и с детьми), дети лучше осваивают язык, и их словарный запас гораздо богаче. Но не стоит пытаться точно контролировать, что именно вы говорите или читаете ребенку: дети «пугающе проницательны», они прекрасно распознают и интерпретируют малейшие оттенки интонации взрослых, поэтому атмосфера любви и доверия гораздо важнее, чем тщательно подобранные слова и выверенные темы. Постепенно ребенок научается оценивать поведение говорящего и понимать, например, насколько взрослый уверен в своих словах и стоит ли ему верить.
Учиться играя
Детская игра – это захватывающее, но на первый взгляд совершенно бесцельное занятие. Однако все детеныши животных играют, поэтому игра явно имеет важное эволюционное значение (например, эксперименты показали, что у крысят, которые больше играли друг с другом, произошли изменения в структуре коры головного мозга, их мозг стал более пластичным, а значит, более оперативно реагирующим на внешние изменения). В ходе игры можно придумать и испытать самые невероятные обстоятельства и в этих новых обстоятельствах сделать новые открытия. Игра и воображение помогают детям создавать психические модели – то есть представлять себе, что думают другие люди, ставить себя на их место. Это умение – важнейшее свойство именно человеческой психики.
Игра похожа на секс. С нашей точки зрения, секс – это приятное занятие, побочным результатом которого иногда становится размножение. Но с точки зрения природы все ровным счетом наоборот: размножение – основная цель, а удовольствие – просто стимул. То же самое и с игрой: мы хотим играть не потому, что игра «развивает наши когнитивные навыки», а потому что это весело. Радость игры – такой же стимул, как оргазм в сексе.
Зачем нужна Зубная фея?
Большинство родителей считают, что дети не в состоянии отличить реальность от вымысла. Взрослые всеми силами пытаются научить их этим различиям – и совершенно зря: эксперименты показывают, что, как только дети научаются притворяться и играть «понарошку», они уже в состоянии отличить воображаемое от реального.
Ребенок может бояться монстров под кроватью – но точно так же как мы, взрослые, боимся темноты, посмотрев на сон грядущий фильм ужасов. Воображаемые друзья и воображаемые миры нужны детям для того, чтобы научиться моделировать всё новые ситуации и обстоятельства в реальном мире.
Взросление и школа
Современный подход к «школьному обучению» (schooling), говорит Элисон Гопник – такая же неправильная вещь, как современное «родительство». В школе ребенок должен отточить уже полученные в раннем детстве навыки: в самом деле, есть задачи, решение которых нужно довести до автоматизма. Все это возможно благодаря практике. Но школьная практика зачастую учит только одному – «ходить в школу». Детей учат решать тесты, получать высокие баллы, но не учат выполнять задачи, с которыми они на самом деле столкнутся во взрослой жизни. А детей, которые по тем или иным причинам не вписываются в «правильную» статистику успеваемости, считают «отстающими» и «особенными».
В результате внимание младшего школьника становится похоже на луч фонарика, освещающего лишь какой-то один фрагмент общей картины. А дети, не прошедшие через стандартизированную систему «школьного обучения», гораздо лучше умеют переключать внимание с одного предмета на другой, и картина складывается более полная. Не дети должны приспосабливаться под школу, а школа под детей, и тут не помешал бы другой способ учиться – старинное «ученичество» (apprenticeship), когда ученик, а потом и подмастерье учился ремеслу у мастера.
Безбашенные подростки
В результате многолетнего «школьного обучения» современные дети максимально оторваны от взрослой жизни: им не дают даже попробовать делать то, чем они будут заниматься впоследствии. Поэтому им не остается ничего, кроме как пускаться в эксперименты и самим делать выводы о большом взрослом мире.
Подростковый период – это время, когда дети, с одной стороны, стремятся выйти из-под контроля родителей, но с другой – всё еще остаются под их защитой. Задача родителей – не пытаться всё контролировать, им надо помочь подростку стать самостоятельным. Главное для него сейчас – научиться правильно оценивать последствия своих действий. Подростки совершают безумные поступки не только потому, что недооценивают риски, а еще и потому, что переоценивают важность признания со стороны сверстников.
Элисон Гопник убеждена, что не надо пытаться отговорить подростков от опасных экспериментов (да это и бесполезно). Но если в доме, где есть малыш, мы закрываем розетки и опасные углы заглушками, – почему бы нам и существование подростков не сделать более безопасным? Например, запретив торговлю оружием или сделав презервативы еще более доступными.
Дети и гаджеты
Многих родителей пугает «одержимость» их детей гаджетами и интернетом. Но ведь детство и предназначено для активного освоения самых разных новых технологий, например чтения. Когда-то печатная книга была новейшей революционной технологией, полностью перевернувшей мир. И если вдуматься, то чтение тоже может показаться занятием довольно небезопасным: мы одержимы книгой, не выпускаем ее из рук за едой и на отдыхе, и участки коры головного мозга, изначально связанные со зрением и речью, теперь полностью переключились на распознавание букв. Вместо того чтобы учиться на практике и перенимать опыт у старших, мы читаем учебники и конспектируем лекции. Случаи дислексии и расстройства внимания наглядно доказывают, что наш мозг совершенно не приспособлен к такому «противоестественному» занятию, как чтение. Но при этом мы не боимся книг и считаем, что они прекрасно влияют на детей!
Опасности интернета тоже сильно преувеличены. В соцсетях происходит то же, что в школьном коридоре или во дворе: дети и подростки ищут друзей, подчеркивают свои отличия от родителей, флиртуют, сплетничают, экспериментируют, бунтуют, травят других или сами становятся объектом травли. Многочисленные исследования подтверждают, что опыт, который подростки получают в сети, как правило, коррелирует с их жизнью в реальности: лидеры в школе становятся лидерами и в онлайне, жертвы там тоже становятся жертвами. Что же касается сексуального насилия, то, по статистике, подростки гораздо чаще подвергаются ему со стороны родственников и знакомых взрослых, чем в интернете.
Анастасия Макарова
Внештатный корреспондент Republic
https://republic.ru/posts/93014