В заиндевелом окне вездехода мы вдруг увидели свет. За пять дней пути я успел привыкнуть, что единственные огни в тундре принадлежат другим двум машинам нашего каравана, но сам оттенок был на них непохож - в темноте светил огненный факел. Мы приехали на буровую:
Это Сарембой, одно из множества нефтяных месторождений, обустраивающихся одно за другим в Большеземельской тундре. Конкретно здесь начали бурить в 2015 году, нисколько не смущаясь обвала цен на нефть.
Мне казалось, что воздух здесь чуть-чуть теплее, хотя всё равно в глубоком минусе - но факел ли его подогревал или просто началась оттепель - я так и не понял.
Шум факела тонул в рёве моторов целого стада бензовозов, ждущих своей очереди. Туда-сюда среди машин и ламп сновали тёмные фигурки рабочих и водителей, а далеко по тундрам сверкали фонари других скважин. Наши водители тут же устроились на ночь в какой-то балок, да и нам ночевать рядом с другими людьми, с машинами и столовой после ночей в тундре было как-то веселее:
А выйдя утром поутру, я вздрогнул - в пространстве без кустов и деревьев глаз не всегда адекватно оценивает расстояние и масштаб, и потому на доли секунды мне показалось, что на меня бежит белый медведь. Затем стало ясно, что это песец:
Летом они серые и облезлые, зато зимой в густом белом меху по-настоящему красивы. Но по сути они те же шакалы - песцы толкутся у балков, выискивая там объедки, и за два дня пути по Большеземельской тундре встретятся нам ещё не раз. А вот как буровая выглядит при свете дня, и бензовозы всё так же фырчат, часами не выключая двигатель на морозе, в ожидании своей порции нефти:
Ещё в копилку вездеходов - "Четра", современная модель, выпускаемая тракторными заводами в Челябинске, Чебоксарах и Кургане.
В одном из балков - крошечная рабочая столовая, где впрочем мы перекусить уже не успели. Из меню завтрака самое дорогое блюдо (творожная запеканка) стоило 57 рублей, хотя отсутствие мяса в завтраке для мужиков, вкалывающих на морозе, мне кажется мягко говоря странным.
Собственно скважина:
И факел, который можно разглядывать бесконечно. Что интересно - на нас тут было абсолютно ноль внимания: если уж мы сюда забрались - значит, видимо, так и должно быть.
Ещё одна вышка поодаль - их тут целая россыпь, ведь месторождения, то есть подземные линзы нефти в порах земли, могут простираться на десятки километров:
В отличие от "белого безмолвия" Югорского полуострова, Большеземельская тундра вся исполосована мощными ЛУКойловскими зимниками, на которых непрерывно работает техника:
Трафик этих зимников весьма узнаваем - бензовозы, грузовики с оборудованием да чёрные джипы начальства. На этом фото вместо последних наш штабной зеленваген:
Вышки тут и там - здесь нет месторождений-сверхгигантов, но относительно небольших - десятки. Всё это вместе, по обе стороны Печоры от Баренцева моря до Ухты, называется Тимано-Печерская нефтегазовой провинцией, и если Ямал и Югра - Третье Баку, то это уже Четвёртое:
Так, дорогами нефтяников, мы достигли Харьяги - посёлка на полпути из Нарьян-Мара в Усинск, куда со стороны последнего даже ведёт бетонная дорога. Вернее, Харьяга - это река, а посёлок официально Харьягинский - но кто его так называет?
Сейчас тут живут исключительно вахтовики: Харьягинское месторождение, открытое в 1970-м году, крупнейшее в Ненецком округе.
Однако мне Харьяга более известна по заметкам удалых автостопщиков, по морозам с дальнобойщиками и вахтовками прорывавшимися в Нарьян-Мар. Говорят, тут есть даже культовое кафе "Наташа", где водилы обедают, а стопщики впрашиваются, но мы из окна вездехода ничего похожего на кафе не приметили.
Вот так добывают российскую нефть, а значит некоторое количество денег каждого из нас:
Оставив на "своей" базе в Харьяге надоевший прицеп, мы взяли курс на Нарьян-Мар по старому зимнику-"хайвею". Обратите внимание на сугробы левее дороги - это ни что иное, как накатанная тракторами изгородь от перемётов:
Кое-где мелькают мосты, иногда для нас открытые, а иногда нет - как и между Салехардом и Надымом тут строится трасса.
