У российского жанра фэнтези, ставшего мегапопулярным в конце двадцатого века - давняя, почтенная история. Его создатель - не Мария Семенова с ее "Волкодавом", не фантазеры Серебряного века и даже не "Наше все" Александр Сергеевич с его бессмертной поэмой о Руслане и Людмиле. История русского фэнтези уходит в дни Екатерины Великой, когда граждане молодой Российской империи открывали, а точнее, воссоздавали древнейшее прошлое родной земли по образцам античной древности.
Храбрые славянские богатыри и прекрасные царевны, сказочные чуда-юда вроде Змея Горыныча и даже пришельцы из Космоса. Все они оживают на страницах бестселлеров той эпохи, смешивающих предания родной старины и античные мифы, сюжеты из древних летописей и авторские фантазии. Эти книги, написанные витиеватым языком 18 века, расходились как горячие пирожки и нередко продавались там же, где и прочая уличная снедь. От авантюрных сюжетов в духе "Декамерона" и "Тысячи и одной ночи" захватывало дух, и блюстители нравов тщетно пытались предостеречь читателей от "безнравственных" книг.
"Приятность за приятностью и поцалуй за поцалуем следовали, сестра моя прижимала меня к сердцу и цаловала весьма часто в груди, а я ей отвечала такою же благодарностию, словом, всех наших поцалуев никакой бы исправный арифметик исчислить не мог без ошибки. Мы были сестры примерные, да и такие, которых, я чаю, и во всем свете не бывало. За ужином мы ничего не ели, но только довольствовались одним глядением друг на друга, я находила в сестре моей поминутно новые прелести, и она с своей стороны, может быть, так же, и казалось нам, что мы целую бы жизнь могли проводить без пищи, когда бы были друг с другом неразлучны".
Михаил Чулков, "Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины".
Так рассказывал о похождениях одной удачливой и безнравственной красотки Михаил Чулков, один из самых плодовитых писателей той эпохи, чиновник по профессии и литератор по призванию. Никакого "Роскомнадзора" - как догадывается проницательный читатель наших дней (а вместе с ним и читатели 18 века), речь идет о свидании с переодетым в женское платье возлюбленным под носом у престарелого "папика".
Но бессмертие Михаилу Чулкову обеспечили не эротические повести и даже не детективы, а его "волшебно-богатырские повести" - "Пересмешник, или Славенские сказки" и грандиозный труд всей жизни - "Краткий мифологический лексикон" (1767) и "Словарь русских суеверий" (1783). В них черпал свое вдохновение великий сказочник и знаток русского фольклора Александр Афанасьев, не говоря о множестве позднейших ученых и писателей. Именно Михаил Чулков рассказал образованным читателям о нежном боге Весны Леле, божестве зимней стужи Земцерле, о загадочном Радегасте, которого считают то ли богом гостеприимства, то ли богом огня, и о неумолимом Чернобоге, которому приносили кровавые жертвы.
А в наши дни интерес к забытым книгам Михаила Левшина воскресили современные любители альтернативной истории, считающие, что в его фантастических повестях сокрыты откровения о древнейшей истории Руси, которые отвергает официальная наука.
«Во времена древних наших князей, до времен еще великого Кия, на том месте, где ныне Санкт-Петербург, был великолепный, славный и многолюдный город именем Винета; в нем обитали славяне, храбрый и сильный народ. Государь сего города назывался Нравоблаг; он был храбрый полководец в свое время, ополчался противу Рима и Греции и покорял многие окрестные народы под свою область. Благоденствие и мудрые узаконения от времени до времени приводили владение его в цветущее состояние; счастие, разум и сила присвоили ему все по его желанию, и он утешался и был доволен, смотря на изобилие и спокойство своего государства, ибо тишина и благоденствие народа составляли все его благополучие».
Михаил Чулков, "Пересмешник, или Славенские сказки"
А дальше речь идет о множестве чудес - об окаменевшем городе, жителей которого превратил в статуи злой чародей, об ужасном змее, который держал в осаде несчастный город, о молодом витязе - победителе чудищ, отрубленной голове великана-богатыря (привет Пушкину) и других диковинах .
Кстати, любители "альтернативок" считают, что здесь описан (разумеется, в аллегорическом виде) один из символов Северной Столицы:
"Стены города закрывались тем змием, который окружал за рвом город, ибо он был преогромной величины и имел движение, испускал притом ужасный рев. Свист и движение животных в городе наводили страх всем приближающимся к нему. Однако Силослав (юный царевич, главный герой романа - Авт.) без робости глядел на сие ужасное чудовище и, объезжая кругом, искал способа, как бы быть ему внутри города. Потом увидел превеликий четвероугольный камень, на котором были высечены сии строки: "Город сей тогда примет прежнее своё бытие, когда почувствует на себе земля такого сильного богатыря, который сей камень внесёт на раменах в середину города".
Ну как, узнали его?
Чтобы додуматься до таких откровений, нужно иметь поистине безграничную фантазию!
Кстати, город Винета на самом деле существовал, только было это, если верить современным историкам, в намного более поздние времена и уж никак не в допотопной древности.
О том, что эти "сказки для взрослых" не стоило воспринимать всерьез, предупреждал и сам автор. «В сей книге важности и нравоучения очень мало или совсем нет. Она неудобна, как мне кажется, исправить грубые нравы; опять же нет в ней и того, чем оные умножить; итак, оставив сие обое, будет она полезным препровождением скучного времени, ежели примут труд ее прочитать», - писал он в своих предисловиях к "Славенским сказкам". По сути, Михаил Чулков и его коллеги пытались сделать для России то же, что сделал много позднее для Англии один знаменитый филолог, поставивший перед собой цель воссоздать утраченную национальную мифологию - и добившийся своего.