«Бриллиантовая рука» – шедевр советского кинематографа, занимающий по зрительским симпатиям третье место среди всех отечественных картин на крупнейшем портале Кинопоиск.ру. Выше расположены только две другие комедии Леонида Гайдая – «Иван Васильевич меняет профессию» и «Операция «Ы» и другие приключения Шурика».
Наверное, у многих зрителей при просмотре «Бриллиантовой руки» невольно возникал вопрос: какая рентабельность, да и в целом – смысл – могли присутствовать в криминальной схеме по контрабанде драгоценностей, разработанной Шефом. При ближайшем рассмотрении эта сюжетная канва выглядит весьма надуманной и притянутой за уши.
Принципиально мотив Шефа понятен: он желал легализовать добытые, видимо, каким-то преступным способом средства. Для этого была разработана рискованная схема переправки в Союз драгоценностей. В дальнейшем делец будто бы находил клад, брал себе положенные в таких случаях по Гражданскому кодексу РСФСР 25 процентов, а затем жил на широкую ногу, не заботясь о том, что к нему возникнут закономерные вопросы как у общественности, так и у компетентных органов: на какие, собственно, доходы весь этот шик?
В сцене в ресторане «Плакучая Ива» во время выступления Шефа, в котором он заявил, что на положенные ему проценты от стоимости находки купил новый автомобиль, зрителю дают понять, что аферист уже удачно провернул эту схему минимум один раз.
Ну, хорошо, нашел он, дескать, клад, отмыл какую-то часть денег. Но что он собирался делать с очередной партией драгоценностей, которую таскал в гипсе Семен Семенович Горбунков? Продать ее в то время было чрезвычайно сложно и чревато. ОБХСС свою работу знал и делал очень хорошо. Вновь пришлось бы задвинуть легенду о найденных сокровищах? В таком случае он откровенно бы подставился, заодно выставив себя круглым дураком. Правоохранители неизбежно пришли бы к нему с резонным вопросом: «Что-то ты, дядя, часто клады стал находить. Поделись-ка секретом, как у тебя это получается?»
Ну, а если предположить, что Шеф воспользовался этой легендой только единожды, чтобы отмазаться от дальнейших вопросов по поводу его покупок, то это также выглядит надуманным. Одним нахождением клада он объяснит покупку авто за 5000 рублей, а как же остальное, что он наверняка хотел купить и сделать на нетрудовые доходы? Не стал бы ведь вменяемый человек мутить всю эту сложную и рисковую схему ради возможности объяснить покупку только одной, пусть и крутой по меркам 1968 года машины.
С другой стороны, еще один большой вопрос: что вообще мог передавать Шеф за границу в обмен на золото-бриллианты? Это были точно не рубли. Советские деньги не подлежали свободной конвертации, поэтому за бугром, естественно, никому не сдались.
В одной из сцен можно усмотреть вроде бы как намек на то, что это могли быть иконы. Предметы старины стояли в квартире у Кеши. Однако практика фарцовки икон началась в Союзе намного позже. Да и каким образом в 1960-х возможно было переправить за границу иконы?
Есть одна более-менее разумная версия, за что именно заграничные партнеры могли снабжать Шефа драгоценностями. В сцене, где контрабандист толкает речь в ресторане, можно увидеть, что за столом сидят интеллигентные слегка помятые люди, смахивающие на ученых. Возможно, Гайдай намекал на то, что это какие-то конструкторы, изобретатели, научные работники и Шеф – их коллега. Другими словами, он мог передавать на Запад некие секретные разработки (открыто сказать об этом в фильме Гайдай не хотел или не мог). И с той стороны расплачивались драгоценностями. Валюта за эти услуги Шефу была без надобности: в СССР она была столь же бесполезной, как рубли за границей.
Но в этом случае деятельность Шефа стопроцентно подпадала под статью «Измена Родине», за что грозила, как мы понимаем, высшая мера наказания. И в этом свете для преступного босса соотношение риска и полученного выхлопа вообще вышло бы абсолютно неприемлемым .
Поэтому можно сделать вывод, что эта основная сюжетная линия в «Бриллиантовой руке» с контрабандой выглядит неправдоподобной с точки зрения как мотивации ее организаторов, так и технической стороны ее осуществления. Гайдай использовал эту линию как художественное допущение, вокруг которого зато можно было построить феерически смешное и увлекательное действо.
