В российской политике все не то, чем кажется. Когда президент говорит, что уходит, он на самом деле остается, а когда намекает, что останется, это вполне может значить, что уйдет. Атмосфера политической паранойи только усиливается
Конституционный процесс перекатился через мол и стремительным домкратом упал вниз — на уровень субъектов РФ. День понадобился Госдуме на то, чтобы утвердить поправки в Конституцию, еще день Совету Федерации на то же самое, буквально за день одобрили поправки две трети региональных парламентов. В ближайшие дни поправки по накатанной переедут на утверждение в Конституционный суд.
Дополнительной прыти депутатам, очевидно, добавила внезапная поправка об обнулении президентских сроков — публично согласившись с ней, Путин заставил всех считать, что намеченная на 22 апреля процедура всенародного одобрения его планов — это предварительное голосование по выдвижению его, Путина, кандидатуры на еще один срок в 2024 году. Фактически вопрос — решили депутаты — заострен по самое некуда: если ты за Путина, то ты и за Конституцию. Из всего депутатского корпуса на бунт решились считаные единицы.
Но здесь вот что смущает: никогда Владимир Путин не объявлял о своих планах заранее. Всегда тянул и скрывал до последнего. Вот так, за четыре года до выборов, расставить все точки над i, раскрыть все карты — совсем на него не похоже. Четыре года в России — это целая эпоха, и совсем не факт, что здесь и сейчас вообще можно строить планы дальше, чем на полгода.
Да, с одной стороны этот сценарий — с обнулением сроков точно так же, как это раньше происходило со сроками полномочий губернаторов, — прочитывался с самого начала, еще с того дня в декабре, как Путин впервые согласился убрать слово «подряд» из статьи о количестве сроков. Эту версию, очевидно, следует поставить на самое видное место — а потом подумать, правильно ли мы с депутатами все понимаем.
Нет, дело не в возрасте, конечно. Тому же Трампу сейчас 73, и он вполне себе собирается переизбираться. При современном уровне развития геронтологии вообще не проблема. Просто предсказуемый Путин — это не Путин. Помните, как в 2016 году Владимир Владимирович распинался в интервью Bloomberg, что за два года до выборов рассуждать о том, пойдет ли он на них, «абсолютно преждевременно», и намекал на «молодого, но зрелого» преемника? Даже перед самими выборами 2018 года, когда, казалось бы, вот совсем ничто ему не мешало и не угрожало, он предпочел объявить о выдвижении всего за три месяца до них.
«У нас, как только предвыборную кампанию объявляют, то сразу все перестают работать, — объяснял он потом. — Сразу начинают думать о том, что будет после выборов, кто из них будет работать». И еще раз повторил этот тезис буквально на днях, в телеинтервью ТАСС: «Стоило мне сказать, что планирую завтра поменять правительство, как послезавтра вся работа будет прекращена — шило в стенку и на боковую».
Некоторые попытались перейти к делу сразу, но безуспешно. Едва поправки были внесены, как некто (автор идеи остался неназванным) предложил, к примеру, переименовать должность президента в «верховного правителя». Понятно, что под «правителем» именно это и подразумевалось — чтобы Путин так или иначе остался во главе государства. Кремль в лице Дмитрия Пескова уклонился от оценки инициативы, но через неделю уже лично Владимир Путин, встречаясь с общественностью в Череповце, заявил: он внес поправки «не для того, чтобы продлить свои полномочия».
Это было произнесено достаточно четко. Когда через месяц, в конце февраля, свежеуволенный с госслужбы Владислав Сурков выразил мнение, что обнуление президентских сроков неизбежно, Дмитрий Песков довольно сухо назвал эти слова «мнением физического лица». Даже не, например, «идеей, обсуждающейся в числе прочих».
Что услышал Путин после того, как в январе внес первоначальный вариант поправок, и тем более после заявления в Череповце? Вал рассуждений о собственном будущем. Во многом он спровоцировал его сам, нашпиговав законопроект сумбурными, но загадочными идеями о перераспределении полномочий между органами власти и вписывании в Конституцию Госсовета, но так или иначе на протяжении двух месяцев нам постоянно подсовывали то одну идею, то другую. Путин возглавит Госсовет. Путин станет спикером Госдумы. Или нет — лидером «Единой России» и заодно председателем Совета Федерации. И всякий раз с общим рефреном — Путин упускает абсолютную власть.
Президент кинулся в объяснения. В России должна остаться сильная президентская власть, повторял он, подрывать институт президентства нельзя. Но это только запутывало ситуацию — а зачем тогда было настаивать на «существенном повышении роли и полномочий» Госдумы, Совфеда, правительства и Госсовета?
Кажется, Владимир Путин в какой-то момент решил, что имеет все шансы оставшиеся четыре года бессильно наблюдать, как вчерашние соратники, позабыв про нацпроекты и борьбу с Западом, ожесточенно борются за важные руководящие посты, которых его же милостью становилось сразу несколько.
Возможно, это был психологический эксперимент, результат которого президента совсем не устроил. Обилие вариантов будущего путинского трудоустройства заставляло думать, что все это — «тепловые ловушки», отстреливаемые ложные цели, призванные скрыть цель истинную. И вот сейчас кажется, что все, главная цель обнаружена. Но кто даст гарантию, что и это тоже не очередная ловушка?
Уже в декабре, после сообщения о готовности убрать из статьи о президентских сроках слово «подряд», многие уверенно рассмотрели в словах президента четкий сигнал о том, что еще раз он баллотироваться не будет. А теперь те же самые люди называют обнуление «необходимой мерой» — видимо, не такая уж и четкая у Кремля система сигнализации.
Можно считать доказанным, что Путин получит возможность баллотироваться в 2024 году. Конституционный суд здесь что-то свежее вряд ли скажет. Хотя глава государства, выступая в Госдуме, прямо напомнил, что принимается не новая Конституция, а лишь поправка — иными словами, разрешить противоречие с уже имеющейся нормой о двух сроках будет трудновато: КС все равно предстоит оценивать поправки целиком, придется выкручиваться. В 1998-м КС уже, было, заблокировал Борису Ельцину возможность баллотироваться на третий срок, и в действующем составе суда — шестеро из того состава, включая председателя Валерия Зорькина. Но они там все страшно умные и обязательно что-нибудь придумают.
Однако пока нельзя считать доказанным, что этой возможностью президент непременно воспользуется — и что у него вообще будет возможность ей воспользоваться.