Сегодня началась игра. Обещала продолжаться вечно.
***
Мангрен бежал по дороге, спотыкаясь на каждом шагу от усталости. Его ноги до этого успели пройти уже не одну сотню километров, пытаясь скрыть своего хозяина от хищных птиц. Нет, птицы не преследовали его: они просто один раз устроили себе ужин на его холме.
Мангрен оглядывался, что на самом деле было бессмысленно. Для него это значило – повернуться лицом к возможно близкой смерти. Но ее там могло и не оказаться, так что поворачивался он на всякий случай.
Несмотря на огромное расстояние, Мангрен все еще чувствовал связь с тем местом, которое покинул. Что же, хищные птицы оказались для него не только переносчиками смерти, но и родителями новой жизни. Теперь Мангрену придется остановиться в городе. Лес показался ему слишком опасным, а о другом холме и речи быть не могло. Его родной холм – не то место, которое можно легко заменить. Да, можно просто уйти, но тогда…
Мангрен не знал города. Когда он жил на своем холме он слышал голоса людей издалека. Слишком издалека, чтобы разобрать слова. Понятно было только, что люди эти живут в городе. Мангрену казалось, что город – это целый мир, но мира, судя по интонациям говорящих, там никогда не будет.
Во время своего бегства он думал о том, куда попадет, думал –услышит запах болезни, пальцами нащупает развалины, и в голове у него повиснет и застынет облако разгрома. Ему останется только сесть на засыпанную пеплом землю, облокотившись на обломки здания.
Пока Мангрен решил немного отдохнуть, а потом – обязательно разобраться во всем и вернуть себе дом.
Но долго засиживаться ему не пришлось. Совсем рядом послышался грохот: на груду камней приземлилась птица. Должно быть довольно большая, если под ней рассыпались булыжники.
"Снова бежать", – подумал Мангрен и поднялся. Но тут – решил, что зря убежал тогда. У себя на холме он слышал, как птицы раздирали человеческую плоть. Он слышал, как хрустит кожа и чувствовал, что чей-то тяжелый взгляд падает на него. Тогда Мангрен испугался, хотя мог бы сначала попробовать что-то сделать. Например, подойти ближе или, если уж дела пошли бы совсем плохо, метнуть кинжал (из-за слепоты он отличался точностью и безошибочно определял направление). Но Мангрен – убежал.
Теперь, поняв, что терять ему нечего, кроме своего дома, который и так был уже далеко, Мангрен решил подойти к птице. "Может получится ее потрогать, а может, она говорящая?" – думал он.
Мангрен медленно сделал шаг, боясь оступиться в незнакомом месте. Потом следующий.
Он протянул руку.
Еще шаг, шаг.
Шаг. Стоп.
Рука коснулась чего-то холодного и колючего. Мангрен услышал движение. Это скрипела массивная птичья шея, поворачивая голову в его сторону. Снова появился тот взгляд. Мангрен медленно вдохнул и сделал еще один шаг. Под его ногой что-то хрустнуло. Похоже было на череп: такой звук он уже слышал, а нога чуть скользнула по гладкой поверхности и провалилась. "Так легко треснул, значит старый. Значит… здесь уже давно так", – проносились случайные мысли. Услышав треск, птица пронзительно крикнула. Эхо разнеслось так далеко, что Мангрен почти увидел опустошенный город, заваленный горами обглоданных трупов.
Мангрен вспомнил, как совсем ребенком он уже был в этом городе. Тогда раздался гулкий колокольный звон и всё вокруг, отразившее эту волну звука, стало очевидно для мальчика. Сейчас же он не мог поверить в изменения, которые произошли за каких-то тридцать лет.
В голове Мангрена прозвучал глухой низкий голос, словно бы живущий внутри него: "Твои правила игры таковы: ты должен умереть, чтобы мы исчезли. Иначе один за другим будут погибать невинные люди от нашего непомерного голода".
У голоса в голове появился хор помощников: "Пока ты жив, каждый падший из нас будет возвращаться. Пока ты жив головы будут лететь, а кровь – литься. Как только ты умрешь, мы – исчезнем, а все наши жертвы вернутся к жизни".
– И вы не вернетесь больше, если я умру? – С надеждой спросил Мангрен.
"Обязательно вернемся. За тем, кто убьет тебя."
– А что будет, если люди просто закончатся и у вас не останется пищи? Если я решусь остаться в живых?
"Тогда ничего нельзя будет изменить. Потерянные жизни останутся там, куда отправились, когда восторжествовала смерть", – ответили птицы. – Ты – вечно будешь скитаться, не видя дороги, не имея возможности умереть."
– А зачем вы рассказываете мне, как убить вас и вернуть все на свои места?
"Так интереснее", – сухо прошипел хор и скрылся из головы Мангрена.
***
Гордость никогда не позволила бы Мангрену просить у кого-то помощи. Но сейчас он уже час шел за каким-то человеком готовясь поймать его за плечо. Наконец, он решился.
– Тебе нужно меня убить. Вот кинжал, – начал Мангрен.
– Кто ты? – Вздрогнув, спросил прохожий. Его руки невольно потянулись к лицу Мангрена.
– Уже не знаю. Я – слепой. Вот и все, что от меня осталось.
– У тебя есть имя? – Не унимался незнакомец.
– Оно ни о чем тебе не скажет. Зато для моего отца оно, кажется, имело какое-то значение. Мангрен.
– Я – Варбер, слепой. – Ответ Варбера не показался Мангрену удивительным.
– Так ты убьешь меня? – Мангрен помедлил. – Пожалуйста.
– Подожди, может, ты объяснишь, что происходит? – Все еще недоумевал Варбер.
– Думаю, да. Пока есть время.
Они просидели ночь. Мангрен рассказал Варберу, что говорили ему птицы, а потом – о прошлом, которое у обоих шуршало поднимающимся солнцем и наощупь было похоже на цветочное поле.
– На рассвете? – Спросил Варбер.
– На рассвете.
Как только показались первые лучи, Варбер встал, поднял кинжал и со вздохом спросил:
– Ты готов?
– Да, – ответил Мангрен. – Мне не страшно, я ведь все равно не знаю, когда начинать бояться.
Лезвие мягко опустилось в тело Мангрена. Точно посередине, под ребрами. Мангрен издал сиплый звук. Тут он поднял брови и попытался сказать:
– Веди счет… я… третий…
Он умер.
***
Перед смертью Мангрен надеялся на то, что у кого-то теперь получится жить. Мангрен знал, что рассказать Варберу всю историю значит выиграть для него время, чтобы тот успел найти другой выход, не умереть и справиться с птицами.
Но птицы больше не появились, а для Варбера уже были написаны другие правила.