У художников бывают разные цветовые периоды в творчестве: например, как у Пабло Пикассо – «голубой», «розовый», «африканский», или как у Винсента ван Гога, палитра которого сначала состояла из тёмных пигментов, в частности, оливкового зелёного, а с течением времени разбавилась и посветлела: появились красная и жёлтая охра, ультрамарин.
Наверное, так и в жизни каждого человека – неважно, осознаёт он это, или нет – есть периоды, окрашенные в разные цвета.
В моей жизни был зелёный период, пронизанный надеждами; голубой, овеянный мечтами; оранжевый – горячий, как пламя, побуждающий делать, творить, идти вперёд; был и тёмный, почти чёрный, когда, казалось, ни один луч не виден в сплошных сумерках.
Но самым значимым, самым счастливым был бело-золотой период. В нём было всё: радость, надежды, вера, любовь, жажда жизни. А в этом отрезке был один из дней: самый светлый, самый лёгкий, невесомый, как паутинка, пронизанный солнцем.
Я провела его во Флоренции.
Флоренция – единственная из виденных мною городов – производит впечатление выстроенной из воздуха и парящей над землёй.
Кажется, только башни и купола её дворцов и храмов «крепят» Флоренцию прямо к голубым небесам, а не то она улетела бы в дальние дали: вихрем унеслись бы дома, дымкой растворились в воздухе соборы, взвились и исчезли под облаками лёгкие мосты.
Красный вытянутый купол Дуомо – самого знаменитого архитектурного сооружения флорентийского кватроченто – виден отовсюду. Он главенствует над городом, как его главный акцент, как внушительная круглая яркая точка, подводящая итог всем красотам Флоренции.
Мы спустились с пьяццале Микеланджело вниз, на набережную Арно, и не спеша пошли вдоль реки. Понте Веккьо, висящий над рекой, как ласточкины гнёзда над обрывом, галерея Уффици, лоджия Ланци и её «говорящие» скульптуры, палаццо Веккьо с башней Арнольфо приветствовали меня, и я улыбалась им, как старым знакомым.
Нашей целью была Соборная площадь, к ней мы и шли по многолюдным, прохладным улицам Флоренции.
Я никогда не бываю готова к встрече с прекрасным. Сколько бы ни было таких встреч, сколько бы ни было просмотрено фотографий, сколько бы ни прочитано о шедевре, который предстояло увидеть, к этому невозможно подготовиться.
И описать эти ощущения тоже невероятно сложно. Чем сильнее эмоции, тем труднее, говоря о них, не скатиться в банальности и штампы.
Когда бело-кружевной Санта-Мария-дель-Фьоре открылся мне внезапно, это было сродни удару. Потрясению. Внутреннему шторму, когда чувства поднимаются волнами, сметая все прежние представления. Один мой знакомый как-то рассказывал, что, когда он впервые увидел Саграда Фамилия в Барселоне, он заплакал. Он, мужчина, заплакал.
И мне это не кажется странным, нелепым или постыдным. Сила восторга, изумления, ощущения невыразимого счастья, полноты восприятия при созерцании шедевра так велики, что они переворачивают всё внутри, и эта внутренняя революция способна вызвать даже слёзы.
В просвете между двумя зданиями я увидела стройную башню собора Святой Марии в цветах, её такой узнаваемый купол, эту непостижимую тончайшую кружевную мраморную вязь, и поняла, что теперь мои представления о мире и прекрасном никогда больше не будут прежними.
Они изменялись, когда я увидела впервые собор Святого Вита, снова перевернулись от любования золотой мозаикой собора Сан-Марко в Венеции, рассыпались и возродились в чистых и облегчающих слезах, когда я слушала нежный колокольный звон, стоя у стен моей любимой базилики Святых апостолов Петра и Павла в пражском Вышеграде, а теперь моё сердце, глаза, чувства наполнились лучезарным светом, который исходил от божественного творения Брунеллески, Джотто, Арнольфо ди Камбио и Эмилио де Фабриса.
Если Кёльнский собор и собор Святого Вита – классические образцы мощной, могучей тёмной готики, то Санта-Мария-дель-Фьоре – это Свет.
Находясь в близости собора, начинаешь ощущать, что мир совершенен, что в нём всё исполнено красоты и добра, что от людей, неба, земли, зданий исходит Любовь.
Я, кажется, руки к груди прижала и стояла, замерев и глядя вверх, куда стремились, словно мириады ярких белых звёзд, резные портики, розетки, белые статуи, тончайшие узоры мраморной резьбы.
Время остановило свой ход. Исчезли люди, ощущение реальности пространства. Я оказалась словно в невесомости в ауре беломраморного собора, и там, внутри, было так легко, радостно, светло, что не хотелось двигаться, не хотелось опомниться, очнуться.
Разумом я понимала, что это земное чудо спроектировано великими человеческими умами и построено гениальными человеческими руками, но что-то бессознательное, на уровне чувств, шептало мне, что без помощи Творца здесь не обошлось: так же, как во времена сотворения мира, в первый день Бог создал небо над Флоренцией, землю и свет, и отделил свет от тьмы; на второй день населил город мастерами, скульпторами и ремесленниками и даровал талант их умам и мастерство их рукам; на третий день Бог поселил жажду созидания в сердцах сынов человеческих; на четвёртый день видение беломраморного собора явилось им в снах; на пятый день встал на земле Флоренции кружевной собор, и вознёсся он к небу во славу Девы Марии, Её Сына и Созданий Его, и был этот храм прекраснее всех, что создавались прежде.
Так рисовалось моему воображению, но что же происходило на самом деле?
А на самом деле в XIII веке на месте Дуомо стояла старая церковь Санта-Репарата, и было ей от роду девять веков. Храм начал разрушаться от времени, да и население Флоренции быстро увеличивалось, поэтому в 1289 году было принято решение построить на месте старого кафедрального собора новый, более величественный, богато украшенный и более вместительный.
Задача эта была поставлена гильдией искусств перед зодчим Арнольфо ди Камбио.
Первый камень в основание собора заложил папский легат, кардинал Пьетро Валериано Дурагуерра в 1296 году, а в 1436 году собор был освящён.
Менее 150 лет. В масштабах Вечности – ничто. А в сравнении со сроками строительства Кёльнского собора и собора Святого Вита (около 600 лет) Санта-Мария-дель-Фьоре был возведён очень споро.
Арнольфо ди Камбио разработал проект и начал строительство стен и нефов, но его смерть в 1302 году остановила работы на 30 лет.
Затем гильдия торговцев шерстью взяла возведение храма под своё попечительство и назначила главным архитектором знаменитого Джотто (Джотто ди Бондоне), который вместо продолжения строительства собора начал строительство колокольни (кампанилы).
В 1337 году, когда был возведён лишь первый ярус, зодчий умер, а эпидемия чумы, разразившаяся в 1348 году, снова остановила всю деятельность.
Через год другие архитекторы закончили кампанилу, апсиду и трансепт, к 1380 году были, наконец, возведены стены, а потом – снова перерыв на целых 40 лет.
После перерыва был построен купол и храм освящён, но фасад Санта-Мария-дель-Фьоре так и остался недостроенным. Тот, который мы видим сегодня, появился только в 1887 году, его автор – Эмилио де Фабрис.
Облицовка стен полихромными панелями трёх цветов – зелёного мрамора из Прато, розового из Мареммы и белого из Каррары, а также изумительные узоры, украшающие фасады, стали уникальными находками де Фабриса, придающими Дуомо тот самый узнаваемый и неповторимый архитектурный облик.
Читайте также:💔
Восьмигранный купол, увенчанный фонарём, строился по новым технологиям, разработанным Филиппо Брунеллески. Эти технологии не предусматривали возведение лесов.
Для прочности конструкции были установлены 24 вертикальных ребра жёсткости и 6 горизонтальных колец: именно это инженерное решение сохраняет целостность купола, вес которого составляет 37 тысяч тонн.
Несмотря на то, что Санта-Мария-дель-Фьоре выглядит как средоточие благодати, добра и мира, его стены помнят проповеди одержимого религиозного фанатика Джироламо Савонаролы.
Здесь же пролилась кровь Джулиано Медичи, представителя правящей династии Медичи и брата её главы Лоренцо Великолепного. Эта трагедия вошла в историю под именем «заговор Пацци». Флорентийские патриции считали Лоренцо Медичи тираном и намеревались свергнуть его, прибегнув к простому и жестокому способу – убийству.
Покушение приурочили к приезду во Флоренцию молодого кардинала Риарио. Во время литургии, на которой присутствовали Лоренцо и Джулиано, в тот момент, когда кардинал поднял Святые Дары и верующие преклонили колени, заговорщики, стоявшие рядом с братьями Медичи, напали на них с кинжалами.
Джулиано был убит: ему нанесли 19 ножевых ранений и удар тяжёлым предметом по голове. Но Лоренцо оказал убийцам яростное сопротивление. Заговорщики лишь легко поранили ему горло, и под его натиском даже вынуждены были обратиться в бегство, а Лоренцо укрылся в ризнице и остался жив.
Часть заговорщиков были растерзаны разъярённой толпой, а главные зачинщики – Франческо и Якопо Пацци – повешены на окнах палаццо Веккьо.
Такова неумолимая история. Она бесстрастно предъявляет несокрушимые факты, не считаясь с нашими идеалистическими представлениями и воздушными мечтаниями.
Но я смотрю на прекрасный Дуомо, и видится мне, что это белый лебедь, чьё оперение не может быть ни очернено грязью, ни запятнано кровью. Он победоносно белоснежен, и так же несёт благодать и добро сквозь века, как и прежде.
Не знаю, может быть, всё, что я почувствовала, любуясь Санта-Мария-дель-Фьоре, просто жило во мне самой. Я была наполнена любовью, благодарностью, и всё вокруг казалось мне… нет, было! прекрасным.
Многое изменилось с тех пор или безвозвратно кануло в прошлое.
Но лучезарный свет бело-кружевного Санта-Мария-дель-Фьоре и теперь освещает самые укромные уголки памяти моего сердца.
Как долгие годы продолжает идти свет далёкой звезды, которая давно угасла...
Вас может заинтересовать:
Ранее:
Далее:
✅©ГалопомПоЕвропам
До встречи!
