Мне пишут осетины. Народ, которым я восхищаюсь, — честный, гордый, принципиальный, одновременно добрый и непоколебимый.
Осетины, которые, стоя трое суток на площади возле школы, где стояли и мы тоже, пока их дети были в заложниках в этой школе, кормили нас картофчинами и не позволяли себе плакать.
Осетины, один из которых, будучи председателем парламента, на наших глазах отказался от предложения Аушева вывести из захваченной школы его сына и дочь. 'Как я буду смотреть в глаза своему народу, если моих детей спасут, а остальные останутся?'
Осетины пишут мне, спрашивая, что я думаю по поводу переноса даты окончания Второй мировой войны на третье сентября.
И я скажу, что я думаю.
В моей душе нет никакой Второй мировой войны. Это что-то из учебников, по которым я училась в американской школе.
Для меня, как и для всех рожденных в СССР, есть Великая Отечественная война. Дата окончания которой — 9 мая. Мой самый любимый праздник.
А 3 сентября для меня — день скорби по погибшим в Беслане. Так было и так будет.
Я не знаю, зачем был нужен перенос этой даты. Надеюсь, это просто какой-то технический нюанс, не означающий никаких запланированных на эту дату общенародных торжеств. Мало ли какие события приходятся на 3 сентября. В Катаре, например, это вообще День независимости. Какое нам до этого дело?
Для нас 3 сентября — день скорбной памяти и слез. А день радости и празднования Победы — 9 мая.
