Глава 5.
Тема явно не даст сестре спокойной жизни.
Белка вела себя крайне сдержанно – увидев Бахметова, протянула ему небольшой чемодан и прошла в толпе дальше к выходу; в руках у неё остался красный портфель из крокодильей кожи. В метре от Белки шел следом коренастый мужчина в длинном плаще и фетровой шляпе – в банке он считался кем-то вроде её телохранителя. В автомобиле мужчина без раздумий плюхнулся на место рядом с водителем. Белка с Бахметовым сели сзади.
− Сразу на место, − отрезала Гольц, едва Бахметов хотел спросить, где она предпочла бы пожить, – брезгливая маска её некрасивого в тонких формах лица, не могла обмануть ощущения, что гостья сильно нервничала. Сергей пожал плечами, и молча просидел всю долгую дорогу. Во дворе банка телохранитель попрощался с Белкой и отправился обратно в аэропорт, Гольц же потребовала найти ей полностью отремонтированный кабинет.
Бахметов в молчании помог перетащить стол и несколько стульев в пустую комнатку на третьем этаже, где предполагалось разместить пункт сопровождения клиентов в зал ячеек хранения особо ценных вещей – настроение было мрачным от ещё сидящей в голове картины выходки Темы. По-тараканьи самостно бежит он по миру и, конечно, никому не обязан никакой ответственностью. С Машей такому проще всего – приданная ему случайностями судьбы девушка готова терпеть все душевные истязания мучителя. Но имеет ли кто право вмешиваться в сердечные отношения сестры, даже понимая степень вероятности повторения Машей пути своей матери в клинику? Имеет ли право он, Бахметов, вторгаться в дела чужой судьбы, хотя бы она являлась частью судьбы его самого? Однажды выведя Машу из душевного аута, Бахметов убедился в краткосрочности промежутков новых вызовов времени. Тёма явно не даст сестре спокойной жизни – Маша ему не нужна, но интересны её деньги. Кажется, он искренне считает, что деньги «империи» принадлежат Маше. Или он, действительно, глуп или у него есть конфиденциальные сведения от «служб». Неужели он, по наивности своей, мечтает обмануть и Раевского, и «службы»? Может, люди так измельчали в своих упрощениях жизни, что и Наполеонами считают себя уже все, кому не лень? «Бери от жизни все»? И каждый?
− Остановитесь, − сказала Гольц, видя, что Бахметов закрывает за собой дверь кабинета. Сергей усмехнулся слову как прозвучавшему совету, и сел на один из приставленных к стене стульев. Прошло несколько секунд. – Видите ли, Сергей, я попала в затруднительное положение. Евгений Александрович Раевский приказал мне привезти сюда реестр акционеров комбината и все его акции, что были у банка – эти документы нужно будет демонстрировать на суде. Не знаю, для чего всё это было нужно. Я хотела всё передать ему лично, а дальше он сам бы решал, что ему с этим делать. По прилёте в Москву я позвонила ему, а он сказал, что еще в полночь вылетел домой. О том, что эти бумаги сейчас в Москве, не знает никто, кроме меня и шефа; а вам я всё это рассказываю для возможной подстраховки в ситуации форс-мажора. Я подумаю, где оставить акции, но это уже мое дело. Вас больше не задерживаю и надеюсь, что вы забронируете мне номер в гостинице – лучше всего неподалёку отсюда. Подготовьте, пожалуйста, справки об алгоритме работы строителей в этом офисе, и с соображениями – в каких районах города открыть филиалы.
Бахметов вышел в недоумении – как же можно было почти без охраны, да ещё на самолёте, везти документы, цена которых составляет миллиарды в устойчивой валюте. Смущали и авантюрность совершенно непонятной истории, и обстоятельство неожиданно доверительного отношения к нему Гольц. Составив на пару страниц справки, он передал их Белке и поспешил покинуть офис – через полчаса предстояла встреча с помощником одного из префектов. По пути Бахметов заехал в фешенебельный мини-отель на Чистых прудах, и заказал для Гольц номер «люкс».