Переходя к чувствам, которым нет названия - от необходимости близко общаться с кем-то, кого мы только что встретили, до желания узнать, как все обернется - мы можем овладеть нашей внутренней жизнью.
Это ощущение впервые появилось у Кэрри Оленбахер после смерти ее бабушки в 2008 году. "Я была тогда была уже достаточно взрослой, чтобы подумать об интроспективном моменте моей собственной смерти", - говорит 37-летняя Оленбахер из Эри, штат Пенсильвания. "Я думала о том, что у меня больше нет тела и нет чувств. Совсем не нахожусь здесь и сейчас". Пытаясь представить себе свое собственное небытие, появился холодный, душераздирающий страх: "Это была эмоция, на которую я не могла наложить ярлык, не могла дать ей название".
Иногда это жуткое чувство возвращается, пугая ее, даже заставляя плакать. "Недавно я расстроилась из-за ситуации на работе", - говорит она. Одна из сотрудниц неправильно поняла ее указания и провалила проект. "Я была очень расстроена, поэтому попыталась успокоиться по дороге домой", - говорит она. Видя голубое небо с облаками, протянувшимися перед ней, ей пришло в голову, что ее стресс бесконечно мал в контексте всего того времени, которое существовало до её рождения, и всего того, что будет продолжаться еще долго после ее смерти. Она проливала слезы, задаваясь вопросом, "какой будет вечность". Быть здесь и сейчас, чтобы любить сына, готовить кофе и вообще иметь дело с любыми ежедневными происшествиями.
Латинская фраза memento mori означает "помни о смерти". Это понятие появляется в рассказе Платона о смерти Сократа и позже закрепилось в христианстве. Но в английском языке для этого нет простого слова.
Или не было, пока тридцати двух летний художник и писатель Джон Кёниг не решил, что ему нужно его создать. "В течение многих лет, когда я засыпал, у меня возникали эти внезапные, ножевые мурашки, когда я вспоминал, что однажды я умру. Это не игра и не репетиция. Это и есть жизнь, и она ускользает секунда за секундой", - говорит он. После некоторых лингвистических исследований он окрестил чувство моритуризма. "Как только я дал ему имя, оно почувствовало себя как-то нормально", - объясняет он. "Узнаваемый. Меньше бездны, чем хорошо обозначенная яма. Теперь меня это не так сильно беспокоит, потому что я чувствую, что могу это контролировать".
Необычные эмоции обычно проносятся вихрем внутри нас, и их нелегко назвать. Но может быть полезно остановиться, изучить их и попытаться выразить словами. "Когда мы называем эмоции, это может сделать их более управляемыми", - говорит Сет Джиллиан, доцент кафедры психологии Пенсильванского университета. "Может, это и не меняет эмоции, но позволяет нам выбирать нашу реакцию".
Наши глубокие, сбивающие с толку чувства...
Можно предположить, что существует согласованное определение эмоций, по крайней мере, среди тех, кто учится и пишет об этом профессионально. Вы ошибаетесь. "Существует несколько различных определений, каждое из которых соответствует определенному теоретическому взгляду", - говорит Лиза Фельдман Барретт, профессор психологии Северо-Восточного университета и автор готовящейся к выходу книги "Как появляются эмоции". "Я думаю, что эмоция - это ваш мозг, который классифицирует ощущения, делая их значимыми, чтобы вы знали, что это такое и что вы должны с ними делать".
Попытки определить центры эмоций внутри мозга в основном не увенчались успехом. "Эмпирически нет биологического отпечатка или даже нейронной цепи для такой категории эмоций, как "гнев", - говорит Барретт. Вместо этого наши внутренние чувства, кажется, возникают в результате сложных систем химических и электрических взаимодействий внутри клеток и между ними.
Маркировка эмоций не является необходимой для их первичного и непосредственного назначения. "Сознательное понимание эмоций излишне с точки зрения выживания, - говорит Джиллиан. "Если я убегаю от тигра во времена пещерного человека, я никогда не говорю себе: "Я боюсь"". Я просто думаю, Тигр! Я должен выбраться отсюда! Я справлюсь с угрозой и выживу". Однако в наше время наши чувства часто проистекают из наших отношений, карьеры и путешествий, и мы получаем более продуманную реакцию, говорит он. "Это помогает нам создавать оправу для более сложных эмоций".
Аристотель классифицировал многие знакомые эмоции - опасность, страх, стыд, жалость, любовь. Но наши чувства часто кажутся гораздо более тонкими, чем эти общие термины. В определенный момент они могут включать в себя различные оттенки множества эмоций или сильно зависеть от контекста. Подумайте о гордости: Мы чувствуем это, когда достигли чего-то сложного или впечатляющего на работе. Но это отличается от гордости, которую мы испытываем, когда наш взрослый ребенок достигает важной вехи. Или гордость, которая проникает в нас, когда наша национальная сборная по футболу выигрывает чемпионат мира. Вариация только в одной значительной переменной причине меняет наш опыт гордости и вытекающие из этого действия: Мы можем спокойно наслаждаться успехом на работе, хвастаться друзьями о нашем ребенке или "давать пять" незнакомцам на улице.
"Я думаю о том, как мы описываем эмоции, как мы описываем погоду", - говорит Марк Р. Лири, профессор психологии и неврологии Университета Дьюка. "Существуют различные типы пасмурных дней. Есть действительно темные, пасмурные дни; есть светлые, пасмурные дни; и есть пасмурные дни, когда солнце просто пробивается сквозь них. Иногда идет дождь, а иногда нет. Но мы используем одно слово, чтобы описать это: "Сегодня было облачно"."
"Эмоции не приходят в аккуратных маленьких коробочках", - говорит он. "Они часто смешиваются с множеством разных вещей, которые ты испытываешь". Например, мы можем чувствовать счастье, оттененное печалью, и счастье, сопровождаемое страхом. "Я счастлив получить эту работу, но я также боюсь, потому что мне придется проявить себя", - говорит Лири. "У вас есть эти смешанные чувства, которые не чувствуются точно так же, как стандартные эмоциональные слова, потому что они представляют собой смесь вещей". Активируется много измерений".
И в то время как эмоции иногда действительно сочетаются плавно в легко воспринимаемый новый опыт, как крошечная капля белой краски может превратить куколку красной краски в яркий розовый, в другое время они сталкиваются и путаются, оставляя нас неуверенными в том, как реагировать.
72-летняя Дейл Коппель из Бостона рассказывает о недавнем отпуске в Италии со своим мужем и четырьмя другими парами, в том числе мужчиной - давайте назовем его Хэнк-дом, который ей никогда не нравился: "Он ничего не думает о том, чтобы делать расистские и гомофобные комментарии". Во время поездки Хэнк почти сразу же сделал гнусное замечание, которое лично оскорбило Коппеля, в то время как другой мужчина на их вечеринке молча стоял рядом. "Дело было не только в том, что я чувствовал по поводу его слов. Дело было в том, что другой мужчина даже не высказался", - говорит она. Коппель был оскорблен, возмущен, опечален и ранен одновременно: "Иногда это глубина эмоций, которую невозможно описать, особенно, когда ты находишься рядом с людьми, которые, кажется, не могут с этим отождествлять себя".
Коппель пытался бросить вызов Хэнку, но так и не смог. И в то время как другие члены группы поддерживали ее, когда она говорила с ними об этом, никто не был посредником в этом вопросе. "Это было чрезвычайно неловко", - говорит она. "Я держала язык за зубами, чтобы сохранить мир, и ситуация не была решена". Спустя несколько недель, она все еще была в рейтинге. Опыт Коппеля случайно совпадает с тем, что Кениг назвал эксулансисом - чувство разочарования, когда понимаешь, что пытаешься говорить о важном опыте, но другие люди не могут его понять или связать с ним, поэтому ты сдаешься.
"Эмоции имеют мотивационные последствия", - говорит Лири. "Они говорят нам, что делать. Страх подсказывает тебе уходить от опасности. Гнев говорит тебе ударить или защитить себя. "Если вы не можете сказать, что вы чувствуете, то гораздо более не известно, как вы должны реагировать: я не знаю, смеяться или плакать. Я не знаю, подходить к тебе или избегать тебя".
#эмоции и чувства #пихология